— Мистер Ленарт, вы ставите нас всех в весьма неловкое положение, — доктор Химмель благодушен, но тверд. Отпечатки с шеи уже сошли, и страха — а я ведь чувствовал его, явственно чувствовал тогда — тоже заметно поубавилось. Он снова уверен в себе и с удовольствием играет прописанную роль. Старший товарищ, поучающий оступившегося первоклашку. — Я запросил рекомендации с места работы, они весьма комплиментарны. Десяток с блеском выполненных заданий, несколько благодарностей… Пара выговоров. Несущественно. Мне, право, сложно, применять дисциплинарные меры к такому заслуженному агенту.
Теперь я должен почувствовать стыд. Стандартный прием, я и сам его использовал порой: «Ты же толковый парень, образумься, пока не поздно!» Но я не чувствую ничего, кроме слабого интереса.
Наверное, это как-то отражается на моем лице. Химмель вздыхает и меняет тактику.
— Мистер Ленарт… Алекс. Вы согласны с тем, что вам нужна помощь?
— Разумеется, согласен.
— Прекрасно. — Он демонстрирует саблезубую улыбку. — Признание проблемы — первый шаг к ее решению.
— Вы поможете мне отсюда бежать, доктор?
— Что? Нет, разумеется, нет, — его улыбка блекнет.
— Тогда я называю вас лжецом. Вы сперва предложили мне свою помощь, а теперь отказываете в ней. Это бесчестно.
— Мистер Ленарт, вы издеваетесь? Я имел в виду причину, по которой вы здесь оказались, ваше чудовищное помрачение рассудка, ваше отвратительное преступление! Мы должны привести вас в себя. В этом наша цель.
— Ваша цель, может быть. Ваши оценочные суждения, ваши эмоции, доктор. Я их не разделяю — я и так в себе, экая невидаль! Но, разумеется, поддерживаю ваше право их иметь и высказывать. Я вообще удивительно терпим к чужим бредням.
Он мотает головой — понимает, что дальше в этом направлении копать бессмысленно. Сообразительный малый.
— Начнем с азов… Ваше психическое состояние — как вы сами его оцениваете?
— Достаточно высоко. Но вы ведь не об этом хотели спросить — а о том, изменилось ли оно, по сравнению, скажем, с ним же двухмесячной давности. Верно?
— Да!
— По всем признакам, это я здесь доктор, а не вы… Итак, оно изменилось, я это признаю. Но вопрос не в том, изменилось ли оно, а стало ли мне по факту этого изменения лучше? Тут все сложнее. Я, например, считаю, что мне сейчас значительно лучше, большую часть неразрешимых ранее загадок я сейчас вижу куда яснее, чем раньше. С этой позиции ваши попытки вернуть меня обратно — бессмысленны. А с точки зрения этики — еще и безнравственны.
— Быть может, мы хотя бы попытаемся? Проведем… э-э-э… анкетирование. Узнаем размеры проблемы.