— Ты его видишь, Берко?, — спросил мой приятель.
— Нет, — ответил я, — костры мешают.
— Чего он ждёт…
Клаус дёрнул плечами и взмахнул кувалдой. Мне показалось, что он уже видит голема, и моя управляемая страхом рука впечатала активирующий выступ в стену.
— Что это?, — Клаус едва не подпрыгнул, услышав писк, который начал издавать цилиндр.
— Может, Страж ушёл отсюда?, — с надеждой произнёс я, так как понимал, что взрывчатку уже пора куда-нибудь бросить. Желательно подальше от того места, где мы стояли.
— Вряд ли. А пламя уже начало гаснуть.
Мой приятель метко пустил длинную струйку слюны в ближайший костёр и шагнул вперёд с кувалдой наперевес. Тотчас же каменный пол содрогнулся, послышался оглушительный грохот, а мне показалось, что это обрушился потолок. Голем беспрепятственно прошёл через все костры, преодолев разделявшее нас расстояние так быстро, что я даже не успел испугаться. Ещё мгновение назад видел Клауса на фоне костра, а теперь пламя загораживала здоровенная фигура, похожая на тех жутких уродцев, что лепил из глины соседский мальчишка. Ему почему-то нравилось создавать кривобоких созданий с толстыми ногами и растущими откуда-то из области шеи длинными корявыми руками.
Не то — всхлипнув, не то — вздохнув, Клаус выронил из рук кувалду, и она непременно брякнулась бы на каменный пол, если бы её не подхватил Страж. Он протянул вперёд свою длинную ручищу и ловко поймал падавший инструмент. Я замер, ожидая, что голем сейчас применит оружие против человека, но он аккуратно опустил кувалду на пол. Двойной писк таймера обратного отсчёта сменился тройным, и мне стало ясно, что время вышло. Наступил момент для принятия решения.
— Прыгай в сторону!, — крикнул я Клаусу и метнул цилиндр в направлении того места, где у каменного великана должна находиться голова.
* * *
Архиепископ так увлёкся, что не сразу заметил наступление рассвета. Только когда заглянувший в окно солнечный луч коснулся чернильницы, Берхард прекратил писать.
"Забавный способ избавления от бессонницы, — подумал он, — как это мне сразу не пришло в голову коротать ночь до рассвета таким образом".
Перенося на бумагу воспоминания, он нисколько не утомился, скорее наоборот, чувствовал себя бодрым и отдохнувшим. Берхард с сожалением закрыл книгу и убрал письменные принадлежности. Со сменой календарной даты стали актуальными очередные проблемы, решение большинства которых требовало от архиепископа личного участия. Он не слишком надеялся на компетентность помощников и предпочитал держать все бразды правления в своих руках. Это было утомительно, временами раздражало, но он привык трудиться с утра до позднего вечера и редко делал себе поблажки.