— Пока ты в госпитале валялся, сюда мастеров по дереву свезли со всего герцогства. Караваны со строевым лесом день и ночь шли. Крышу эту возвели в такие сроки, что плотники сами потом удивлялись.
— Сколько ж на это средств потрачено…, — произнёс потрясённый масштабами строительства Ладвиг. Вспомнив слова лекаря об элитных войсках, он понял всю серьёзность намерений герцога Кэссиана.
— Да, — согласился унтер. — Целую деревню из тех стройматериалов можно было бы выстроить, да ещё и частоколом её обнести.
Двери, ведущие во внутренние помещения Озёрного замка, открылись перед Ладвигом только после того, как его обыскали охранники. Ничего особенного, кроме костяной зубочистки, они найти не смогли, но и её долго рассматривали, прежде чем вернуть владельцу.
Маршрут, по которому двое охранников повели сержанта, был ему знаком. Ладвиг ожидал, что промежуток между внешней и внутренней стеной замка окажется перестроенным, но там осталось всё по-прежнему. О недавно завершившемся строительстве напоминал только стойкий запах пилёной древесины. Разглядывая скат громадной крыши, Ладвиг заметил прорубленные в ней оконные проёмы. Такое расположение окон наводило на мысль, что они не предназначались для восполнения недостатка солнечного света. Видимо, под крышей находились какие-то помещения.
Выйдя из тоннеля, ведущего к камерам, сержант поразился тому, насколько изменилось внутреннее пространство тюрьмы. От каменного кольца, где в два яруса располагались камеры, двор отделяла сплошная стена из плотно пригнанных друг к другу досок. Получился ещё один кольцевой коридор, значительно сокративший объём внутреннего двора тюрьмы. Впрочем, Ладвиг уже не был уверен, что за деревянной стеной находится мощёная камнем площадь, где ему когда-то приходилось бывать.
— Что ж у вас темно так здесь?, — поинтересовался сержант у ближайшего к нему стражника. — Эти редкие факела между дверями камер почти никакого света не дают.
— Дорогу видно, и этого достаточно. На стенку деревянную факела крепить нельзя, а то пожар может случиться.
— Зачем людей солнечного света лишили?, — спросил Ладвиг, не сильно рассчитывая на ответ.
— Люди и так проживут, а вот напарники его не переносят.
— Какие такие напарники?
— Хватит трепаться, — произнёс другой охранник, открывая дверь камеры нижнего яруса. — Постельные принадлежности принесут позже. Изнутри засова нет. Не вздумай чем-нибудь подпирать дверь. Это запрещено. Ломать мебель запрещено. Очень громко разговаривать, или кричать, запрещено. Неповиновение приказам рассматривается как воинское преступление. Вопросы есть?