– Справишься, – утвердительно сказал Трофимыч. Именно это слово, без вопросительной интонации перевело гнев в холодную уверенность.
– Много говоришь, – постарался взвешенно произнести я. Не совсем получилось, нервы оголились, как два электрических провода, и голос дрожал.
– Ножи достали, – вальяжно приказал Чес.
Унылый, скаля зубы, схватил нож, который недавно вытащил из рюкзака. Ну и пусть мне теперь докажут, что Чес к этому моменту специально не подводил.
– У каждого свой нож, – напомнил он и заржал. Аж голову откинул, и я увидел подгнившие зубы.
– Чё, нет ножа? Так это твои проблемы! – сказал Унылый.
От такой перспективы он затрусил головой, как собачка на торпеде машины. У отца такая стояла, и когда я был поменьше, то завороженно смотрел за ней.
– Что за условия? – Трофимыч как будто сидел за экраном телевизора с другой стороны и наблюдал шоу.
Вот только пальцы подрагивали. Не в алкогольном тике, а как будто принимал решение.
– Да не бойся, сталкерок, все по чесноку. Тут никто не желает смерти твоего племяша. До первой крови дерутся. Кто пустил – тот и чемпион местного схрона! – весело объяснил правила Чес.
– Ну, ты попал!
Унылый чертил у воздухе сложные геометрические фигуры и резко наносил удар, прокалывая вымышленный овал. Явно представляет на его месте мой живот. Я облизал губы и направился к нему. Обогнул Чеса, несильно навалился на него, требуя прохода. Он заерзал, искоса поглядел, но табурет придвинул.
Трофимыч поймал мой взгляд и слегка прикрыл веки.
«Подстрахую», – понял я.
Унылый продолжал упражняться с ножом. Я внимательно присмотрелся. Да, штык-нож не наш, американский. Клинок однолезвийный, с пилой на обухе. У нас в части «деды» споры вели до хрипоты: пила нужна, чтобы деревья или кости пилить. Длина сантиметров тридцать, и две трети – это стальное жало.
Отверстие в начале клинка напоминало глаз. Хорош ножичек. И откуда у него такой выискался, ума не приложу. Еще понимаю штык-нож для автомата Калашникова, коричневого цвета – своровал или купил у военных.
– Давайте, начинайте, – прищелкнув пальцами, сказал Дельный. И потряс банкой, точно у него бокал для коньяка, а не жестянка, из которой я еще недавно ел тушенку. Сейчас из меня сделают фарш, котлету и гуляш. Я снял ремень и намотал на ладонь. Это вызвало очередную волну смеха. Унылый прекратил урок геометрии и начал перекладывать нож. Из левой – в правую, из правой в левую. Именно перекладывал, а не перебрасывал, как в фильмах. Значит, боится ошибиться.
– Я его порежу и сменю кличку! Да!? Сменю кличку на Бритву!