Нас никто не остановил, удивительное дело, и до выхода из этого дома мы дошли без происшествий, если не считать того, что губы Ниры мягко прижались к моему виску и начали медленное путешествие к уху. Я все-таки не выдержал, тихонько зашипел от нахлынувших эмоций.
– Нира! – сквозь зубы одернул девушку. – Прекрати!..
– Я тебе не нравлюсь? – прошептала она, на секунду отстранившись.
Наши взгляды встретились, и я утонул в черном дегте ее зрачков, полностью поглотивших радужку. В них не было дна, в них плескалось сплошное нездоровое желание, жаркое, плотное, обволакивающее. Чужая страсть, не Финиры, отчетливо вдруг понял я, и мои эмоции резко сменились, по коже пробрал мороз. Что моя подопечная сделала тут с перепугу? Что с ней произошло? И почему тот человек в комнате остался в таком состоянии?.. Вроде живой, но так, словно из него… вынули душу. Я остановился посреди узкого переулка, крепче прижав ее к себе, и возбуждение сменилось прежней тревогой.
– Бедная моя, что же ты сделала? – тихо спросил, испытывая огромное желание погладить Ниру по голове, как-то облегчив ее состояние.
Она не убила, нет, но, кажется, я догадываюсь, что́ сделала, – и лучше бы убила, в самом деле. Потому что как ей сейчас помочь, понятия не имел, а Финире явно нехорошо. Может, Любовь знает. Я поспешил направиться прочь от неприятного дома и вообще от этого квартала, надеясь вскоре поймать извозчика и добраться до дворца. Финира притихла, тяжело и жарко дыша и уткнувшись носом мне в шею, и больше не пыталась вести себя неприлично. Я ощущал, как неровно билось ее сердце, как она время от времени мелко дрожала, и изнутри снова поднималась волна бессильной злости на глупую Шиарру и все эти нелепые игры Чувств. Явно Ненависть здесь замешана, но больше я не позволю трогать Финиру и вовлекать ее в непонятные интриги. Она и так настрадалась.
Извозчика я нашел, и, заметив мою татуировку, он не задавал никаких вопросов, направившись ко дворцу. Я устроил Ниру на коленях, обнимая и покачивая, как ребенка. А она вдруг заговорила.
– Он проиграл меня в карты… – Хриплый, полный чувственной неги голос плохо вязался с ее словами и отсутствующим, невидящим взглядом.
– Кто, Нира? – тихо спросил я, осторожно убрав с лица золотистую прядь.
– Мой брат… – ответила Финира, и у меня волосы зашевелились на затылке: сразу вспомнились дневники Собирателя, где он со смаком, обстоятельно рассказывал, как планомерно вмешивался в жизнь будущих идеальных убийц. – Он проиграл меня в карты своему приятелю и ничего не сказал нам, – продолжила Финира, цепляясь за мой жилет судорожно скрюченными пальцами, румянец на щеках стал ярче. – А потом он пришел к нам домой с распиской… И меня отдали ему. – Нира замолчала, облизнула губы и тихо всхлипнула. – Мои родители… А потом пришел хозяин и убил того приятеля… и моего брата… И увел меня…