– Но тебе же надо избавляться от чужих чувств, – тихо произнесла Финира. – Ты сам говорил…
– Есть другой способ – в соборе, буду приходить туда, – уверил я.
«Если успею», – пронеслась не слишком радостная мысль, но я прогнал ее. Дороги назад нет, и гарем я точно держать не буду. И если раньше я мирился с тем, что приходится использовать девушек, то теперь не собираюсь. Теперь у меня есть Нира, и обижать ее не хочется совсем, как и впускать в свою постель кого-то другого, даже по необходимости. Нет, не нужен мне никто, кроме нее. Финира склонила голову к плечу, морщинка на лбу разгладилась.
– Тебе в самом деле не будет плохо? Ты не обманываешь меня? – настойчиво спросила она. – Я могу потерпеть…
– Глупостей не говори, – оборвал я ее, обняв и снова притянув к себе. – Еще не хватало тебе снова что-то там терпеть. Не будет больше никаких других девушек, точка. И забудь об этом.
– Хорошо, – едва слышно отозвалась она и затихла.
Через некоторое время мы все же собрались и отправились обратно во дворец. Я захватил поднос с пустой посудой, а второй рукой придерживал Финиру за талию. Всего на мгновение замешкался перед поворотом в женские покои, потом мысленно отмахнулся и пошел дальше. Надо будет утром попросить Чали перенести вещи Ниры, потому что в комнату, где она жила первые дни, моя подопечная вряд ли вернется. Не пущу. Засыпать, ощущая тяжесть ее головы на плече, оказалось ужасно приятно, и не сомневаюсь, что проснуться, бережно сжимая в объятиях сонную и такую уютную Финиру, окажется не менее приятным переживанием.
Лессель не хотелось возвращаться в свои покои после неожиданной прогулки к художнику. Ирбет, кажется, так его звали. Та картина с водопадом… Лесси вновь и вновь возвращалась к ней в воспоминаниях, и откуда-то из прошлого звучал задорный девичий смех: «Поймай меня, сестренка!» – и в груди становилось тесно от странного щемящего ощущения. Только вот дальше память отказывалась впускать, сколько бы Лессель ни пыталась. Как зовут ту девушку, ее сестру, где они жили, что с ней случилось – это оставалось по-прежнему неизвестным.
Бездушная брела вперед, размышляя, где бы провести время до самого вечера так, чтобы ни с кем не столкнуться, – тянуло побыть одной, день выдался слишком насыщенным, – и она вспомнила разговор с Карателем, Аллардом. Если вход в собор свободный и запретов нет…
– Лессель! – Голос Силанны раздался совершенно неожиданно, и в нем звучало непонятное волнение.
Лесси вскинула голову и остановилась – ноги привели ее в один из бесчисленных внутренних двориков с неглубоким бассейном, посередине которого бил фонтанчик, а вокруг росли цветы с ярко-синими венчиками. Лан, одетая, как обычно, весьма откровенно, в длинное платье из прозрачной ткани, скрепленное только на шее узким золотым воротничком, стояла около бассейна и с нервной улыбкой смотрела на Лессель, ломая пальцы. Под платьем на ней не было ничего, кроме тонкой цепочки на поясе, проходившей также между ног.