Из задумчивости его вывел вопрос водителя:
– Николай Петрович, куда ехать?
Плешивый встрепенулся. В голове мгновенно созрел план дальнейших действий.
– Давай-ка домой. – Он достал сотовый, нажал на кнопки и стал терпеливо слушать длинные гудки. Когда трубку сняли, глухо сказал: – Это я, Арсен. Слушай внимательно. Сегодня вечером надо людей собрать. Зови всех на семь вечера. Место прежнее. Действуй!
В течение следующих нескольких часов все крупные авторитеты города и даже бригадиры небольших группировок получили оповещение: смотрящий по городу Плешивый намеревается сказать что-то важное. Сход собирали в оздоровительном центре «Мурманский рыбак». Для этого был немедленно забронирован весь зал и на зеркальных дверях этого шикарного заведения вывесили табличку: «Закрыто на спецобслуживание».
К семи к «Мурманскому рыбаку» стал съезжаться криминалитет города. Дорогие иномарки заполонили все вокруг двухэтажной стекляшки, стало тесно от крепких стриженых молодцов с цепкими пронзительными взглядами. Боевиков, охраняющих своих хозяев, внутрь пустили и они, расположившись в машинах или возле них, курили, искоса посматривая на своих коллег по ремеслу. Обстановка была мирная, уже давно никто друг с другом не воевал, и быки, замечая старых знакомых, с кем еще недавно сходились в рукопашных схватках, кивали и сухо улыбались в знак приветствия. Оружие имелось у всех, но была и уверенность, что пускать его в ход в этот вечер вряд ли придется.
Длинный стол в центре банкетного зала был накрыт более чем скромно. Сразу давалось понять, что не на гулянку собрались, а делом заниматься. Авторитеты заходили, здоровались за руку с союзниками, делали вид, что не замечают бывших недругов, рассаживались. Пришли десять человек.
Плешивый отметил, что прибыли все, кто был ему нужен. Впился глазами в могучего, уже изрядно заплывшего жиром азербайджанца Амира. Успели ли связаться с ним гонцы из Таджикистана? Вряд ли, слишком мало времени прошло после их недавнего разговора в кафе. Они приехали в чужой город и вряд ли смогли так быстро сориентироваться. Хотя не исключено, что тот хмурый Андрей с оловянными глазами мокрушника местные расклады знает…
А вот и Якул – цыганский барон. Этот еще поопаснее Амира будет. Жаднее, безжалостнее. Что-то он высох в последнее время, дорогой костюм на нем как на вешалке висит. И набрякшие глазки блестят как-то подозрительно. Не иначе сам на марафет подсел.
Было и несколько незнакомых Плешивому лиц. Вероятно, из новых, недавно поднявшихся. Например, вон тот с фигурой борца-тяжеловеса, на ком вот-вот лопнет пиджак под напором мощных грудных мышц. Или этот коренастый блондин. Плешивый прищурился: парень был еще слишком молод, лет двадцати трех – двадцати пяти. Кто таков? Коротко стриженный, с бескровными тонкими губами. Глаза неприятные, маслянистые. Постоянно ерошит пятерней торчащие ежиком светлые волосы. Было видно, он страшно гордится, что его почтили таким вниманием, пригласив на воровскую сходку. Важно пыжится, хочет выглядеть «на уровне».