Поднялся Якул и, яростно жестикулируя, затараторил скрипучим голосом:
– Брат, ты слишком опрометчиво поступил! Надо было поконкретнее разузнать, что за люди и чего они хотят. Если выгодно, то почему отказался? Не понимаю, что за дела! Ты, конечно, в авторитете, базара нет, но почему за всех решаешь?
Разжиревшему Амиру вставать было тяжело, поэтому он заговорил с места, отъехав на стуле от кромки стола.
– Николай Петрович, я считаю, что Якулка говорит дело. Ты – смотрящий, и, конечно, тебе лично не подобает участвовать в таких сделках. Ну а я? На мне воровской короны нет, я коммерсант. Живу по понятиям, законы наши соблюдаю, в обшак отстегиваю исправно, – тут азербайджанец хитро прищурился, – но вправе ли ты запрещать мне заниматься бизнесом? Если бы я, предположим, долю с оборота зажимал… Тогда – да, с меня можно было бы спросить со всей строгостью.
Плешивый понимал, что формально толстяк прав. Он не мог никому запретить заниматься его делом. Амир – барыга и не скрывает этою. Для него торговля наркотой – привычное занятие. То же можно сказать и про цыгана, да и еще про кое-кого в этом зале. Вон и у Болта из Восточного района глазки так и загорелись, когда он услыхал про мазу наркоту толкать. Дай им волю, тут такое начнется!
Глядя в упор на Амира, Плешивый нехорошо оскалился:
– Никак ты сомневаешься, что воровская сходка мое решение одобрит?
Толстяк сразу стушевался. Он, конечно, знал, какой у Плешивого авторитет. Осадив Амира, вор улыбнулся:
– Конечно, я не могу никому ничего запретить. О Чем базар? Это лишь дружеский совет старшего товарища. Но очень, очень настойчивый. Сейчас в городе более или менее все наладилось. Каждый из вас имеет возможность спокойно заниматься своим делом и зарабатывать на хлебушек с маслицем. А что будет, если в город хлынет эта таджикская дрянь? Уже хлынула, – вдруг подал кто-то голос.
Все взгляды сразу обратились к атлетически сложенному парню, на которого Плешивый обратил внимание в самом начале встречи.
А ну-ка, подробнее! – потребовал вор, немного задетый тем, что его так бесцеремонно перебили. Впрочем, смысл фразы ему был важнее строгого соблюдения «придворного этикета».
Здоровяк с шумом отодвинул стул и поднялся, представившись:
– Я Саша Терентьев, контролирую Портовый район. Так вот, дня два назад у нас все малолетки на таджикских «арбузах» заторчали. Очень дешевая штука, даже старшеклассникам по карману. Скорее всего, это то, о чем вы, Николай Петрович, говорите.
И тут Плешивый вспомнил, что, конечно же, слышал об этом парне, только вот встречать его до сих пор не доводилось. Терентьев, по кличке Тетеря, был из спортсменов, бывший борец вроде, и «держал» район грузового порта. Огромная асфальтовая площадь перед воротами порта была постоянно запружена многотонными фурами, ожидавшими своей очереди под разгрузку-погрузку.