– Ну а сам-то каким ремеслом промышляешь? – добродушно осведомился Зарецкий, закуривая очередную папиросу. – Что-то особенное?
Сержант степенно пожал плечами и засмотрелся н окно.
– Да понимаешь ли, Саня… Ремесло обычное. Курьер я. – И, помолчав, усмехнулся: ему понравился собственный ответ. Он вспомнил про тульскую винтовку,
спрятанную в кожаном «дипломате», с которым он пересекал государственные границы трех десятков стран мира на четырех континентах.
– И чего же перевозишь? – не унимался говорливый спутник. – Золото-бриллианты?
– Вроде того, – кивнул Степан. – Спецгрузы…
Питерский искусствовед, явно не удовлетворенный уклончивым ответом, сменил тему:
– Я только не пойму – ну, прибудешь ты в Мурманск, и что ты там в одиночку надеешься разведать? Ты же никого в городе не знаешь. Ни среди братвы, ни из ментов, так что ни к кому не подступишься. А про разборки Филата с Норвежцем прохожие на улице не базарят и в газетах не пишут…
Саня Зарецкий не знал, да и знать ему было незачем, что перед самым отъездом Филат дал Сержанту мобильный номер Николая Петровича Заворотова, которого сам загодя предупредил о визите важного гостя из Москвы и попросил доверять ему, как отцу родному. Саня! Зарецкий не знал, что, устроившись в занюханной гостинице, Степан сразу же свяжется с Заворотовым и они договорятся о встрече, чтобы обсудить текущие дела и самое главное дело, ради которого ехал посланец Варяга в далекий северный порт…
Он почти не обращал внимания на пейзажи за окном, думая о предстоящем деле. Не в первый, не в десятый и не в двадцатый раз Сержанту предстояло охотиться вслепую. Хотя сейчас мурманский смотрящий отвечал за полное информационное обеспечение его секретной миссии в заполярном городе. Да и Варяг перед отбытием Степана дал ему четкую наводку: Плешивый собирался встречаться с Таганцевым для серьезного разговора, который, если не приведет к разрешению всех разногласий, станет последним, после чего в игру должен будет вступить Сержант и использовать свой последний решающий аргумент… Тот, который покоился в черном кожаном чемоданчике «дипломате». В Петрозаводск прибыли в сумерках. Распрощавшись с Зарецким и Журбиным, Степан выкупил забронированный билет на скорый поезд «Арктика» и устроился в купе мягкого вагона. Ночь ему, к счастью. Предстояло провести в одиночестве: не слишком любил Степан Юрьевич бессмысленные разговоры со случайными попутчиками.
На привокзальной площади в Мурманске он сел в пошлую «Волгу» с еле заметными шашечками на боку и попросил отвезти себя в гостиницу «Прибой». Водила – долговязый сухощавый дядька лет пятидесяти с лишком в потертом полушубке и шерстяных офицерских перчатках недоуменно хмыкнул: об этой гостинице он услышал первым, и ему пришлось вылезать из своей «волжанки» и топать к скучавшим таксистам уточнять маршрут. – А что, командир, вечерами тут у вас не опасно по улицам ездить? – как бы невзначай поинтересовался Сержант, когда «Волга» свернула с освещенного центрального проспекта на темную боковую улицу.