В итоге идти пришлось по лестнице. Дело это с непривычки оказалось непростым — ноги то и дело уходили внутрь ступенек. Данилюк задумался, как он вообще может ходить по полу, по земле — разве он не должен сквозь них проваливаться? Хотя тогда его, наверное, утянуло бы вниз, куда-нибудь к центру земли, и он остался бы там навечно.
Это было бы чертовски глупо.
Подойдя к своей квартире, Данилюк все так же машинально достал ключи и попытался отпереть дверь. Конечно, та никак не среагировала на призрак ключей. Данилюк снова усмехнулся и просто сделал шаг вперед.
В третий раз он совершил машинальное, бессмысленное движение — попытался включить свет. Снова рука прошла насквозь, снова Данилюк усмехнулся — теперь уже раздраженно, с досадой на самого себя.
Да и свет ему больше не нужен. Он превосходно видит в темноте.
Вот она, его квартирка. Совершенно обычная однушка, которую Данилюк вот уже восьмой месяц снимал у одной старушки, переехавшей в деревню. Вещей всего ничего — кровать, шкаф, стол и стул, телевизор, ноутбук. На подоконнике горшок с бегонией.
Да еще обшарпанная советская стенка, набитая старыми книгами, патефонными пластинками и хрусталем. Принадлежало это добро не Данилюку, а хозяйке квартиры — и та строго запрещала что-либо выкидывать. Таким же хламом был завален и крохотный кухонный балкон — Данилюк не мог туда даже зайти толком.
В холодильнике стоял вчерашний суп. Обычно Данилюк питался пельменями, наггетсами, китайской лапшой и прочей едой легкого приготовления, но иногда хотелось себя побаловать. Вчера он впервые в жизни приготовил куриный суп с морковными звездочками — и результат ему на удивление понравился. Он съел половину, а вторую приберег на завтра.
И теперь она пропадет. Чертовски досадно. Данилюку почему-то было ужасно жаль этого злосчастного супа.
Он еще раз прошелся по квартире, не в силах ничего коснуться и понятия не имея, чем заняться. Страшно хотелось включить ноутбук в последний раз. Стереть кое-какие файлы и очистить историю браузера.
Горестно осознавать, что это уже невозможно.
Примерно через полчаса Данилюк убедился окончательно — делать ему здесь абсолютно нечего. Дотронуться ни до чего нельзя, а просто стоять посреди комнаты — удовольствие не ахти какое. Он окинул квартирку последним взглядом и вышел так же, как вошел.
Немного подумав, Данилюк решил навестить свое тело. Он откуда-то знал, где то находится. Просто чувствовал — вон в том направлении. Наверное, в морге или куда там отвозят тела.
Добрался до морга Данилюк уже к утру. Прошел мимо заспанной сторожихи, спустился по темной лестнице и вошел в печальный холодный подвал. Данилюк не ощущал температуры, но здесь холод можно было почти что увидеть. Вдоль дальней стены тянулись морозильные камеры, в центре стоял анатомический стол, а чуть в сторонке — несколько медицинских каталок. Две пустые, три — с телами.