— Ты права, бабушка. Послушай, я устала, но спасибо тебе за то, что позволила мне поговорить с тобой. Это действительно помогло.
Положив трубку, я кладу голову на подушку и закрываю глаза, позволяя умственному и физическому истощению взять над собой верх.
На следующий день Роберт настаивает, чтобы остаться дома и быть со мной. В тот момент, когда я просыпаюсь, он входит в мою комнату, достаёт из тумбочки мой кейс с инсулином и спрашивает, не покажу ли я ему, как этим пользоваться, чтобы мне не пришлось делать это самой.
Я отмахиваюсь от него, говоря, что пока ещё не инвалид.
Роб смотрит на меня так, будто я преувеличиваю, но не спорит. Вместо этого он садится рядом со мной, постигая каждый этап процедуры. Когда я заканчиваю, откидываюсь на подушки, и в моей голове всё перемешивается. Так или иначе, прошлой ночью я приняла решение, и это будет нелегко сообщить Роберту.
— Ты — удивительная, — говорит он, разглядывая меня. — Хочешь позавтракать? Я сделаю что-нибудь, что тебе нравится.
— Ты не должен обращаться со мной, как с новорожденной, Роберт, — неоправданно огрызаюсь я.
Моя совесть гложет меня за то, что я собираюсь сделать. С одной стороны, чувствую себя крайне эгоистично, предпочитая ему своё собственное благополучие, но с другой стороны чувствую, что права. Я не создана, чтобы жить в вихре Роберта, и никогда не была создана для этого.
Он хмурит брови и тянется, чтобы погладить мою руку.
— Лана, ты только что была в коме. Я люблю тебя и хочу заботиться о тебе.
Сглотнув комок и спрятав слёзы, я убираю руку вне зоны его досягаемости.
— Но в том-то всё и дело, Роб, ты не заботишься обо мне. На самом деле, ты делаешь всё совсем наоборот.
Его взгляд заставляет скрутиться мой желудок. В его глазах я вижу каждую толику сожаления, которую он чувствует, и вред, который причинил мне за эти годы. Наконец, Роб говорит:
— Ты думаешь, я не чувствую свою вину за то, что сделала Кара? За то, что она сделала это из-за меня, и за то, что ты пострадала? Я говорил себе, что никогда не сделаю ничего такого, чтобы снова причинить тебе боль, но, так или иначе, я сделал это. Я никогда не прощу себя за это.
Я протягиваю руку и сжимаю его запястье, не в состоянии устоять перед тем, чтобы утешить, несмотря на то, что Роб — причина этого беспокойства.
— Я не говорю, что ты сделал это намеренно. С этим ничего не поделаешь, и такое происходит с людьми в твоей жизни. Ты доставляешь неприятности и рискуешь — это твоя природа. Это так же и то, что делает тебя настолько захватывающим человеком, что хочется быть рядом с тобой, но, как правило — это другие люди, которые отвечают за последствия тех рискованных поступков. Пребывание в коме заставило меня понять, что я гораздо более хрупкая, чем думала, и не могу позволить себе роскошь быть с тобой.