Мать еще не выходила из спальни, и Светлана забеспокоилась — не случилось ли чего, не заболела ли? Она постучала и вошла тихонько.
— Мама, все хорошо, не заболела? — озабоченно спросила она.
— Все хорошо, доченька, с чего ты взяла?..
— Обычно ты в это время на кухне…
— Задумалась, на отца глядя, — она снова повернулась к окну, — скучаем по родному дому. Все-таки родились там, выросли, жизнь прожили. Одновременно радуемся за тебя, внучку и Бориса. Кто бы мог подумать совсем недавно, что ты станешь такой богатой и уважаемой дамой? Сидим иногда с отцом, скучаем и радуемся одновременно. Как сейчас там в Михайловке, какие тропинки появились по первому снегу? Вы уже завтракали?
— Мама, — улыбнулась Светлана, — все, как обычно — Борис перекусил у себя в кабинете, ты же знаешь, что он рано встает даже по воскресеньям, Валерию покормила. Сейчас все вместе позавтракаем на кухне, когда отец закончит свою зарядку во дворе.
— Света, а почему Борис никогда форму не носит, он же снова на службе?
— Да, мама, завод стал военным и секретным, видимо, не хочет привлекать внимания из-за этого. Я сама многого не понимаю — суда те же самые строим, гражданские, но завод засекретили. Я поняла одно, мама, Бориса лучше об этом не спрашивать, сам расскажет, когда станет возможно.
— Еще хочу спросить тебя, доченька, ты только не обижайся, хорошо?
— Мама, о чем ты говоришь? — укоризненно произнесла Светлана.
— Борис называет меня по имени отчеству, а Андрея отцом…
— Мамочка, — улыбнулась Светлана, — это не потому, что он папу любит или уважает больше. К мужчине в возрасте можно обращаться отец, это звучит уважительно и не грубо. Он так и деда Матвея звал, пока на мне не женился. Слово «мать» режет ухо, а мамой и папой он не зовет никого. Слишком недавно умерла его родная мама.
— Да, доча, я поняла. Так и сама думала. Пойдем на кухню, пора наших мужчин кормить.
К обеду в доме Михайловых нежданно, негаданно появился Сухоруков.
— Я сегодня с водителем, — пояснил он, — могу и сто грамм принять.
— Тебе сто грамм? — с улыбкой ответил Михайлов, — ни за что.
Он разлил самогонку на кедровых орешках в три рюмки, Нине Павловне налил Мартини. Пояснил:
— Светлана у нас пролетает, ей только сок ананасовый.
— Неужели? — удивленно спросил Сухоруков.
— Да, Миша, четыре месяца пока, — ответила Светлана, положив руку на живот. — Почему один приехал, без Василисы? Хотя я догадываюсь о причинах.
— Ничего себе… приехал новость сообщить, — удивленно произнес он, — и почему же?
— Мы знаем, что ты перевез Василису к себе в воинскую часть. Знаем, что зарегистрировал брак с ней. Все знаем, — пояснила Светлана, — Василисе немного сложно, хочется забыть прошлое… гибель мужа, детей. А мы как свидетели, напоминающие о трагедии. Я не права?