— На тракторе и работал.
— Здорово, значит, отремонтировать сможете. Запчасти я куплю. Завтра заберу его у Кольки с тележкой и поставлю к вам во двор, а то растащат все. Ремонтом позже займетесь, когда на ноги встанете. Что с ногой-то, отец, получилось?
— Эх… с ногой, — он даже закряхтел, — пошел на охоту осенью, хотел козу добыть на мясо. Снег уже выпал… и натолкнулся на медведя. То ли шатун, то ли залечь еще не успел. Нос к носу столкнулся, но выстрелить успел, убил его сразу, он мне на ногу и упал всей тушей. В снегу, как назло, бревно оказалось, вот и переломил мне голень пополам. Из-под медведя я с трудом выбрался, встать не могу, привязал палку к ноге и пополз домой. Нина меня на второй день нашла, слава Богу, не успел замерзнуть, за мужиками сбегала, принесли меня домой. Так и лежал месяц дома с привязанной палкой — Лена как раз вставала, до райцентра не доберешься. Потом отвезли меня к хирургу, он развел руками, сказал, что поздно, кости уже срослись неправильно, раньше надо было приезжать. А как раньше? Лена только-только встала, лед тонкий.
Яковлев взгрустнул немного, закурил новую сигарету.
— Да, не повезло вам. Одного не понимаю — почему хирург ничего не сделал? Надо было голень ломать и по новой складывать. Сам не умел — в город бы отправил.
— Так ты что, Борис, мне ее ломать будешь? — со страхом спросил Андрей Савельевич.
— Буду, отец, обязательно буду. Сложу заново, как положено. Походите месяц-полтора в гипсе, а потом своими ножками. Я хирург, отец, на войне и не такое бывало. Ладно… вы сидите, курите, а мне еще надо стол доделывать.
Михайлов ушел в сарай, доски уже выструганы, осталось фрезой выбрать пазы, собрать конструкцию и шлифануть машинкой.
Яковлев с интересом наблюдал с крыльца за работой Бориса, в то же время, думая о своей ноге. А вдруг не получится у него?.. Ишь, как ловко фрезой работает… Нога не доска… Он снова и снова взвешивал все за и против. Выходило, что хуже не будет, нога все равно висела балластом и только мешала.
* * *
Колька, струхнувший до полусмерти превратиться в барашка, сразу же побежал к Зинке, встретил ее на улице у калитки, затараторил испуганно:
— Светка за колдуна замуж вышла, сама ведьмой стала, тебя грозится в крысу превратить, а тетку Матрену в жабу, — про себя он, естественно, умолчал, — че делать-то?
— Че делать-то? — тоже испуганно пролепетала Зинка, нырнула в калитку и заперлась в доме.
Ходила взволнованно по комнате взад-вперед, стараясь мысленно отыскать в голове какое-нибудь средство от превращения в крысу. Устала от бессмысленной беготни по дому, присела. Тут ее враз осенило — приезжий же не колдун, это она сама придумала, а, значит, и Светка не ведьма.