— Хорошая идея, Ефим. В рыночной экономике один принцип — купить дешевле, продать дороже. Только способы осуществления разные — обман, подлянка, честная игра или другое. Допустим, сдают деревенские шкурки за сто, абстрактно, ты предлагаешь за пятьдесят. Мужикам, глядя на твоих мордоворотов и учитывая, что в район добираться не на чем — деваться некуда. Согласятся, но не сейчас. Шкурки они тебе по стольнику сдадут, минус твои расходы на поездку сюда. Ты же их в городе по триста продаж — тебе это выгодно, навар почти триста процентов. Так что договорились. А с охраной больше не приезжай. У меня тоже своя имеется, только не торчит на виду, а появляется в нужный момент.
Михайлов глянул на часы — скоро ребята должны прилететь. Он перед этим позвонил командиру вертолетного авиаполка, базирующего неподалеку, попросил, чтобы один экипаж подлетел к дому, повисел с минуту и улетел. Ничего делать не надо — все равно полеты. Без особой разницы, где пролететь. С командиром еще по службе знаком был…
Пономарь чуть не взбесился от такой наглости, бросил резко и угрожающе:
— Какая у тебя, на хрен охрана? Кучка стариков да баб? Я здесь решаю, какие цены и кому что делать. Ты понял?
— Понял, — с улыбкой ответил Михайлов, пока еще с трудом, но улавливая вертолетный гул, — так ты можешь с главой района говорить или с прокурором, например. А для меня ты моська обыкновенная — ничего более.
Пономарь разъярился. Но гул подлетающего боевого вертолета остановил его. Он, завис над машинами, словно нацеливаясь пулеметами. Михайлов помахал пилотам рукой, приветствуя, потом махнул, чтобы они улетали. Вертолет повернулся на месте и взял обратный курс.
— А вот это моя охрана была, — пояснил он Пономарю, — еще раз свой поганый рот откроешь невежливо, и покрошат тебя в капусту. Пилоты тоже ошибиться могут, приняв твои машинешки за учебную цель. Свободен, а договор в силе, как я сказал. Пшел отсюда, говнюк.
Михайлов встал и ушел во двор, захлопнув за собой калитку. Побледневший Пономарь с трудом поднялся со скамьи, ноги плохо держали, но он доковылял до своего джипа.
Через минуту в деревне осталась лишь пыль, оседающая на дороге. В машине он постепенно приходил в себя, даже не слыша толком, что ему говорили. Бросил машинально, чтобы отстали, и продолжал прокручивать события.
Голова понемногу стала соображать. Не зря фэйсы о нем ничего не знают, если охрана на боевых вертолетах летает… засекреченный человек, с такими общаться невыгодно и опасно. Вернешься в райцентр, а тебя уже встречают в наручниках. Он снова испугался, но потом вспомнил слова: «Договор в силе остается»… Значит, не арестуют. От сердца отлегло немного. Чего поперся, клял он себя мысленно, даже конторским намекнули, что бы они о нем забыли? Выпендриться решил… Выпендрился по самое нехочу.