— Коляша назвал тебе фамилию, имя, отчество?
— Ни хрена он не назвал. Назовет такой при отказе! Проговорился по пути, когда меня по Фрунзенской набережной вез. Ужасно ему хочется в пентхаузе жить.
— А в пентхаузе Светка живет,— быстро догадался Казарян. — Можешь не продолжать, ты прав. Теперь просчитаем слегка. Коляша — это человек Александра Воробьева, ныне президента крупнейшей торговой фирмы «Алво», что является аббревиатурой из первых слогов его имени и фамилии, как единственного владельца. Насколько мне известно, он никоим образом не связан с президентом «Домус-банка» Валентином Логуновым, нынешним мужем Светланы. Он — клиент банка хорошо нам всем известного Василия Федоровича Прахова, интересы которого вряд ли совпадают с интересами Логунова. Вопрос: на кой хрен команде Воробьева — Прахова понадобилась дочь Логунова?
— Именно, — согласился Сырцов. Он в своих прикидках шел этим же путем. — Кстати, Ксения эта — родная дочь Логунова?
— Родная, родная, — успокоил его Казарян. — Правда, родив ее, Светлана года на три ушла от Логунова к знаменитому оперному певцу. А потом, как ни в чем не бывало, вернулась.
— Ну, а что Логунов?
— Что — Логунов? В те годы Светкин папа был членом Политбюро. Пришлось Логунову встречать Светку с распростертыми объятиями.
— Он что — в папашином подчинении был?
— Напрямую вроде нет. Но в те времена все мы были в папашином подчинении. Так как же, Жора, берешься? — взял быка за рога. Казарян.
— Не знаю, — сказал Сырцов и повторил: — Не знаю.
— Если бы просто поиск — наверняка отказался. — Насквозь видел Сырцова бывалый кинорежиссер, насквозь. — А как непонятная закавыка, так наверняка захочется сунуть в нее любопытный нос! Смирновский синдром. Всех нас заразил, черт паршивый! И тебя тоже. Так, Жора?
— Так, — согласился Сырцов.
Зоя Николаевна на тележке прикатила кофейник с кофе, чашки и мелкую закусь. Поинтересовалась:
— Как живешь, Жорик?
Зою Николаевну Казарян нашёл в МУРе, где она работала секретаршей, а потом командовала канцелярией. Казарян ушел из МУРа на Высшие режиссерские курсы в незапамятные времена, а она осталась и работала в конторе до самого последнего времени. Так что бывшего муромского оперативника Сырцова знала как облупленного.
-Процветаю, — грустно сообщил Сырцов.
-Пиджачок на тебе — шикарный, — отметила она. — А голос грустный. Почему?
-Надоело.
-Что надоело, Жорик?
-Процветать.
-И тебя эти старые хрычи научили словоблудить! —поняла она.
-Иди-ка отсюда, Зоя, а? — предложил Казарян.
-С удовольствием! — Оставив за собой последнее слово, Зоя Николаевна удалилась.