— Сиди, — разрешила она.
Но было уже не то, не то было! Поерзав на стуле, Паша, вдруг разглядев напротив себя Сырцова, сказал ему:
— Ты мне понравился, мент. Хорошо умеешь не разговаривать. В гости заходи, — поднялся и с ельцинской полуулыбкой — одним уголком рта — стал ждать сырцовского обязательного вопроса «Куда?». Поправившись и впитав поправку, стал просто хорош: вылитый артист Борис Хмельницкий.
— Куда? — спросил Сырцов.
— Путепровод у кольцевого метро «Парк культуры» знаешь? Вот под ним — моя резиденция с мая по сентябрь.
— Там же капитальный ремонт! — удивился Сырцов.
— Что очень хорошо. Было из чего себе конуру построить. — Паша прощально обвел глазами террасу и сказал в трогательном миноре: — Мир и счастье этому дому. Темпераментно целую ваши ручки, Ольга Лукьяновна. Адье всем.
Он шел по тропке, осторожно и ласково трогая ладонью плохо стриженные придорожные кусты. Трос на террасе смотрели ему в спину, пока он не исчез за поворотом.
— И не стыдно вам с подзаборником выпивать? — задала риторический вопрос Ольга Лукьяновна. Дмитрий Федорович хлопнул ладонью по столу и приказал:
— Уйдите; Ольга! — Но было уже поздно: как хорошая актриса, та ушла сразу же после эффектной реплики. Дмитрий Федорович поморгал быстро-быстро, гневно и звучно втянул в себя носом воздух, надулся, как голубь перед голубкой, и сурово резюмировал: — Все, все распустились!
— Паша этот, он вам кто? — осторожно поинтересовался Сырцов.
— Никто! — злобно ответил Дмитрий Федорович, но тут же поправился: — Бывший сотрудник моего аппарата. Несчастный, в общем, человек. Он, конечно, всегда выпивал, но в меру. А четыре года тому назад женился и опять попал на стерву. Первая-то стерва от него ушла. Так эта вторая стерва уговорила Пашу продать за доллары его квартиру: будем, мол, жить в моей распрекрасно, и доллары при нас будут. Так и сделали. Пожили еще полгода, доллары-то она все прикарманила, а потом и говорит: «Разлюбила я тебя и полюбила другого. Уходи». Он и ушел. А куда? Под забор. Вот тебе, Георгий, и доллары!
— С рублями все по-другому было бы? — спросил, как бы утверждая, Сырцов.
— А ты — язва, — раздраженно сказал Дмитрий Федорович и вдруг вспомнил, почему здесь оказалась эта язва. — Главное, Георгий, что нам с Ксюшей делать?
— Найти ее сначала надо.
— Найди, а? — жалобно попросил Дмитрий Федорович.
— Найду, — твердо пообещал Сырцов, встал и положил на стол свою визитную карточку. — Мне пора, Дмитрий Федорович. Если узнаете что — звоните.
— Угу, — согласился тот, изучая визитку. — А почему профессия не указана?