Годрик крепко сжал руки в кулаки. У Эссекского было странное ощущение, будто его разыгрывают.
– Я хотел бы обсудить с вами мои инвестиции.
Его светлость и Эштон подошли к столу Парра с таким сердитым видом, что любой другой убежал бы от них, как от самого черта с копытами.
Парр снова опустился на свой стул, посматривая на них.
– Это так вы называете мою племянницу, ваша светлость?
– О? У вас есть племянница? – Годрик улыбнулся, но улыбка не отразилась в его глазах. – Эштон, ты слышал? У Парра есть племянница. Как мило.
– Вы неимоверный лжец, ваша светлость. Мне известно, что это вы тайно похитили Эмили. – Он отступил вправо, как будто планировал обойти стол, но затем передумал. – Мистеру Бланкеншипу не посчастливилось найти ее, как я понимаю, но уверен, вы засунули ее в подвал или, возможно, в шкаф. Как мне кажется, ничто не мешало вам так поступить. – Тонкие губы Парра растянулись в улыбке, такой же холодной, как у Годрика.
– Где мои деньги?
– Ваши деньги пропали. Я все их потратил на выплаты кредиторам, о чем вам прекрасно известно. Уже нечего взять и продать в этом доме, чтобы вернуть вам долг. Я также задолжал огромную сумму мистеру Бланкеншипу. Эмили была моей последней надеждой в сделке. Но, естественно, вам это тоже хорошо известно, именно потому вы и забрали ее.
– Она не вещь, которой торгуют. Она женщина! – Годрик ударил ладонью по столу Парра.
Эштон положил ему руку на плечо, чтобы успокоить.
– Если она не предмет торга, то зачем же вы взяли ее? Коль и был какой-то коварный умысел в использовании мной ваших инвестиций, давайте, по крайней мере, останемся честными и признаем, что теперь это мошенничество присутствует с обеих сторон, – ответил Парр.
Годрику хотелось перепрыгнуть через стол и выпустить жизнь из Парра. Но такое желание боролось с его собственным чувством вины. Это правда. Он не лучше Парра. Его совсем не заботило, что совершённые им действия погубят репутацию Эмили. Он рассчитывал на подобный результат. Его все это веселило, представлялось ему игрой.
Он был таким же негодяем, как и ее дядя.
В разговор вмешался Эштон:
– Мистер Парр, какие у Бланкеншипа претензии на Эм… э… вашу племянницу?
Лицо Парра вновь приняло деловое выражение.
– Неоспоримые. Я обменял ее на свой долг. Он женится на ней, в соответствии с этим соглашением. Если только, безусловно, она не потеряет девственность.
– И тогда она, значит, будет освобождена от него? – У Годрика перед глазами вновь замаячила победа.
– Нет. Коль она попадет к нему утратившей невинность, он сделает ее своей любовницей.