– Мистер Хелприн, могу я задать довольно странный вопрос?
Парень взмахнул рукой в воздухе, поощряя ее продолжать.
– Вы состоите в родстве с Годриком?
Суп разбрызгался по столу. Джонатан замер, затем осторожно вытер рот салфеткой.
– Почему вы спрашиваете?
– Так состоите или нет? – надавила на него она.
– Конечно нет.
Эмили опустила ложку.
– Извините, что обидела вас. Просто… ну, вы так похожи. У вас даже повадки одинаковые.
Когда она подняла голову, Джонатан пристально смотрел на нее.
Он поставил локти на стол и подпер руками подбородок.
– Я не обиделся, вы всего лишь удивили меня. Никто не говорил этого раньше. – Парень выдержал паузу, глядя ей в лицо, однако трудно было прочесть его выражение. Через секунду он отодвинул стул назад, скрипя по деревянному полу. Вместо того чтобы подойти к ней, отошел в сторону, даже малейшее грациозное движение было таким же, как у его хозяина.
Когда он обернулся, ее поразила его фигура – длинноногий мускулистый юноша, который работал в штате прислуги, однако все равно в нем читалась благородная порода. Половине светского общества не хватало врожденных аристократических черт, от природы доставшихся Джонатану. В каждом его вдохе было что-то, отличавшее парня от соратников слуг.
– Вы так похожи на него, – полушепотом произнесла она. – То, как вы двигаетесь, говорите.
– Полагаю, это потому, что я рос и мечтал быть как он. Я родился и вырос в этом доме. Моя мать была горничной у леди, его матери. Мальчишкой я ходил за ним по пятам. Он на восемь лет старше меня.
Могло ли быть все так просто? Наверное, да, и она чувствовала себя нелепо, потому что считала иначе. Они не являлись родственниками. Он просто копировал своего хозяина, как любой человек подражает тому, кем восхищается. И тем не менее интуиция подсказывала ей, что это не так. Но она обязана удостовериться…
– У вашей матери были зеленые глаза?
– Нет.
– А у вашего отца?
– Я никогда не видел его. – Ответ, который по сути ответом не являлся, прямо как у Годрика.
Настало время сменить тему разговора:
– Что вы сделаете, после того как я уйду? Вернетесь в поместье?
Джонатан на секунду скривил губы.
– Если его светлость не догадался, что это я помог вам, тогда да, я вернусь.
– Либба пообещала никому не рассказывать, как я выбралась. Уверена, вас никто не заподозрит.
Джонатан засмеялся – смех был раскатистым, зловещим, опасным.
– Переживаете за меня?
– Я переживаю за всех нас. Бланкеншип не тот человек, которого можно не воспринимать всерьез. – Поднявшись на ноги, она осмотрела небольшую комнату. – Можете оставить меня одну, чтобы я переоделась?