– Она сопротивлялась тебе?
– Нет… – солгал Годрик.
– Я не согласна, – на безупречном греческом произнесла Эмили.
Оба мужчины посмотрели на нее, разинув рты.
– Ты солгала насчет греческого? – спросил Годрик.
– Erre Es Korokas! – выпалила она. «Не каркай!»
Годрик дернул ее на себя и отвел от стены.
– О чем еще ты соврала?
Эштон сделал решительный шаг вперед, подняв руку, словно говоря: «Нет, Годрик, отпусти ее». Но он, похоже, имел собственные вопросы по поводу ее обмана.
– Эмили, ты солгала мне, единственному человеку в этом доме, кто заступился за тебя перед Годриком. Я просил говорить правду, а ты отплатила мне ложью?
– Это было еще до того, как я стала доверять кому-либо из вас… тогда я чувствовала себя в опасности!
Глаза Эштона были темными, как ночное море.
– Неужели ты по-настоящему ощущала угрозу? Мы никогда не хотели этого.
– Вы похитили меня. Накачали опиумом. Чего ожидали? Может, вы и не были моими врагами, однако простите меня, если я не сочла эти действия дружескими поступками. – Ее глаза горели, но она не заплакала. – Как бы вы поступили на моем месте?
– Ты… Ты солгала мне и когда давала сегодня свое слово?
– Нет. Это было правдой, клянусь могилой отца, в каком бы море она не находилась. Сегодня я не сбегу.
Эштон долго молчал.
– Я верю тебе. Но с этих пор не могу стоять между тобой и Годриком, ни сегодня, ни когда-либо. Пожалуйста, не зови меня больше. – Он повернулся и ушел, захлопнув за собой дверь.
У Эмили подогнулись колени. Единственный заступник покинул ее.
Годрик подтолкнул девушку к маленькой двери, которая вела в его комнату. Эмили уперлась ногами в пол и безуспешно пыталась остановить его.
– Давай, борись со мной! Я обращу твой гнев в страсть! – Годрик швырнул ее на пол и запер маленькую дверь, ведущую в его спальню.
Неужто он все-таки пересилит себя? Она не ожидала от него бессердечности, но Годрик изменился. Это был уже не тот человек, который читал ей днем.
Он схватил ее за предплечья и резко поднял на ноги. Она взглянула на него хладнокровно и решительно, даже несмотря на то, что он тряс ее.
– Годрик, отстань. Чего ты ожидаешь? Хочешь доказать мне, к какому типу мужчин относишься? Доказать, что ты такой же, как Бланкеншип.
Его пальцы впились ей в руки.
– Я совсем не такой, как тот старый кретин, слышишь меня!
– Взяв меня силой, ты сделаешься таким же в глазах Бога и закона.
Взгляд Годрика переменился.
– Взять тебя силой? Эмили… Может быть, ты и дрожишь сейчас и сбита с толку, но это из-за желания, а не от страха. Бланкеншип никогда не смог бы возбудить в тебе те чувства, которые ты теперь испытываешь.