-- Спасибо, Танечка! -- Лера стала усердно промокать брюки, но без особого успеха. -- Ощущение такое, будто на меня вылилось содержимое целого ведра, а не маленькой кофейной чашечки. Нет, это лучше снять в ванной. Макс, ты не принесешь мне что-нибудь переодеться?
-- Конечно! -- Он тут же сорвался с места, а Лера вышла следом, оставляя за собой на полу кофейные потеки.
-- Глеб! -- Таня в упор посмотрела на Захарова. -- Так ты всерьез предлагал Лере работу или просто флиртовал с ней?
-- Помилуй Бог! Флиртовать с женщиной, по уши влюбленной в своего мужа? Да еще на глазах у этого самого мужа, который тоже по уши влюблен в свою жену? Эти двое обменялись таким количеством влюбленных взглядов, которое вообще переходит всяческие пределы! Ты за кого меня принимаешь, Тань?
-- За прирожденного дьявола-искусителя, -- выпалила она.
-- Высокая оценка, -- усмехнулся Захаров, и усмешка, искривившая его губы, была точь-в-точь как у мраморного Мефистофеля.
Он смотрел на нее, она на него, а потом вдруг, как в том сне, только на сей раз это был вовсе не сон, Таня очутилась в его объятиях. Ее руки сами собой обвились вокруг его шеи, его руки она почувствовала на своей талии, а губы его неумолимо приближались к ее губам...
-- А если бы не на глазах у по уши влюбленного мужа?
-- Что ж, невинный флирт может позволить себе даже влюбленная в мужа женщина, -- пробормотал дьявол-искуситель, прежде чем овладеть Таниными губами.
Тем временем Макс принес Лере джинсы.
-- Дверь закрой, пожалуйста, -- велела она, втаскивая мужа в ванную. -- Так вот, Глеб не знает, что Николай Николаевич, у которого он, между прочим, тоже учился, Танин отец. По крайней мере еще две недели назад не знал, -- скороговоркой выдала Лера, затем, переведя дух, добавила: -- Честно говоря, мне бы не хотелось отягощать свою совесть просветительской деятельностью. Пусть сами разбираются.
-- Выходит, ты сделала это специально. -- Макс выразительно посмотрел на лежащие в тазике брюки, затем перевел смеющийся взгляд на жену. -- Какое, однако, самопожертвование! Вылить кофе на себя, когда рядом сидит муж!
Застегнув молнию на джинсах, Лера отвернулась к зеркалу.
-- Если честно, дорогой, -- сказала она отражению Макса, -- у меня была довольно веская причина для такого самопожертвования: от светло-голубого хлопка кофе отстирать гораздо труднее, нежели от темно-синего синтетического шелка.
-- Ну вот, а я-то уж размечтался! -- разочарованно протянул Макс и, подойдя к Лере вплотную, сомкнул руки у нее на талии.