— Тогда вам не о чем беспокоиться.
— Честно говоря, Лоренс, я беспокоюсь, что Кеннет мог заложить дом.
— Я сомневаюсь, что он мог сделать это без вашего ведения. Сколько, по-вашему, он может стоить?
— Мы купили его в тысяча девятьсот восемьдесят первом за двести пятьдесят. Но тогда это были развалины. Теперь он… в значительно лучшем состоянии.
— Полтора миллиона? — попытался отгадать Хэйворд.
— Не меньше.
— Послушайте, пока вы официально замужем и в этой собственности есть ваша доля, он не может передать вам право собственности полностью. В худшем случае, если ему удалось заложить его, вы можете выплатить залоговую сумму, и если для этого вам понадобится занять денег без всяких обязательств, то вы обратитесь ко мне и мы этот вопрос решим.
Мэгги чувствовала себя так, будто ее голову заполнили гелием. Огни жилых домов, стоявших по западной границе Центрального парка, которые были теперь различимы через стену деревьев, обещающе мигали, подобно лампам в деревенских окнах, обнадеживающих заблудившегося в глуши путника.
— Почему вы так заботитесь обо мне? — спросила она.
— Я восхищаюсь вами. Я вам благодарен. Вы дали мне возможность лучше ощущать себя как… личность. Разве это плохо?
— Нет.
— Разве не может кто-нибудь иметь чистые помыслы?
Мэгги не смогла удержаться от смеха. С нее как будто свалился тяжелый груз.
— Должна сказать вам, Лоренс, что вы меньше всех в Америке похожи на того, чьи поступки могут быть продиктованы чистыми и невинными помыслами.
— Это доказывает, что мы живем в циничное время.
— Может быть.
— Говоря же о журнале «Пипл»…
— Я искренне благодарна вам, Лоренс, — сказала она, — и вы самый подходящий парень из всех, кто мог бы восстановить мою веру в человечество.
Хэйворд наклонился к переговорному устройству под ремнем.
— Декстер, — сказал он шоферу, — отвези нас обратно к музею.
— Подождите, вы не будете возражать, если я попрошу вас подбросить меня в центр?
— Нет. Только скажите куда.
— Вестри-стрит, между Гудзоном и Гринвич-Виллидж.
— Едем в другую сторону, Декстер. В центр. В самый центр.
Большой отливающий серебром лимузин выехал из Центрального парка у Коламбус-серкл и повернул к югу на Седьмую авеню.
— Что там, в центре? — спросил Хэйворд, когда они въезжали на Таймс-сквер.
— Друг, — ответила Мэгги.
Хэйворд удовлетворился ответом и больше вопросов не задавал.
Все усилия корпорации Диснея, направленные на наведение порядка в этом центре театральной жизни, были сведены на нет простым количеством тех, чьи источники существования зависят от порока. Проститутки мрачным строем стояли перед магазином, торгующим товарами с эмблемой Микки-Мауса, а торговцы наркотиками по-прежнему, как в старые добрые времена, открыто выставляли свой товар с интервалом в пять-шесть метров по всей Сорок второй улице. Дальше по Седьмой, на Челси было полно молодых людей, одетых во все черное, эту богемную толпу недавно вытеснили из Сохо. На Шеридан-сквер в Уэст-Виллидж было сравнительно немноголюдно, новые штаммы ВИЧ-II и III собрали свою жатву в недавних вспышках эпидемии.