– Не рановато ли? Казино ведь еще не построено.
– Не знаю. Это Марселис попросил меня договориться о встрече. И она должна состояться в субботу, потому что Суарес любит выходить по субботам. Марселис сказал, что важно заключить выгодную сделку.
Пройдет еще два года, прежде чем стройка будет завершена. Такое долгосрочное планирование было вне понимания Эрхарда.
– Ясно, – сказал он, закрывая дверь кабинета. Впервые ему хотелось вникнуть в счета, которые лежали у него на столе. Впервые ему хотелось быть директором.
Но стоило Эрхарду сесть за стол, как ему снова сделалось не по себе.
В течение десяти минут, пока он разрешал конфликт водителей, не думал о происшествии в квартире. Но скоро закончится рабочий день, отсюда придется уйти. Что делать? К сожалению, вариантов у него было не так много. Когда-то было больше, но он сам понемногу избавлялся от прежних связей, и теперь почти ничего не осталось. Он сам во всем виноват.
Нужно найти новое жилье.
В квартире Рауля оставаться было нельзя. Соседка снизу явно следит за ним; кто знает, сколько головорезов к нему подошлют в следующий раз? И возвращаться в старый дом тоже было нельзя. Все, что он когда-то в нем ценил – уединенность, большое расстояние до соседей, завывание ветра в скалах, – становится недостатком, если за тобой охотятся головорезы и убийцы.
Миса, Солилья… Единственные два человека в его жизни, единственные, кто ему доверяют. Наверное, если он попросит, они пустят его переночевать у них на диване. Но он не хочет ни во что их впутывать. Особенно сейчас. Кто знает, как поведут себя Палабрас и человек в темных очках, если совсем отчаются? Довольно неприятно подсчитывать друзей, когда понимаешь, что их осталось всего двое – к тому же не самых близких. До последнего времени Эрхарду казалось, что у него больше друзей, чем он может себе позволить, но теперь все дружеские связи внезапно и навсегда оборвались. Он считал себя поверхностным человеком, который ни за что не отважится перевести отношения на более серьезный уровень. Обычно за подобными прозрениями у него следовали самые необузданные запои, после которых он с трудом отыскивал ключи в одном месте, бумажник в другом, а себя самого – в третьем. Но сегодня даже мысль о запое не грела душу. Сегодня он предпочитал быть совершенно трезвым и жалким, а не онемевшим от бесконечных коктейлей «Лумумба».
Вдруг в голове мелькнула шальная мысль: не вернуться ли в Данию? Сорваться, никого не предупредив. Поселиться в домике на севере Ютландии – подальше от Аннет и девочек. Разводить кур, убирать снег, водить такси и настраивать пианино. Аннет, наверное, удивится, когда поймет, что деньги приходят с другого адреса. Впрочем, скорее всего, ей все равно. Лишь бы он и дальше посылал ей переводы, держался подальше и не пробовал связаться с девочками. Но он прекрасно понимал: в Данию ему нельзя. Он посмотрел на свою руку. Двадцать лет назад он обменял палец на новую жизнь в далеких краях. Назад пути нет. Кроме того, он бросил Данию так же, как другие бросают курить или глазеть на девушек в бикини. Он слишком стар. Не совсем старик, но все больше и больше стареет.