— Не знаю, как вы, а я с ног валюсь. Что делать будем?
— Я бы отъехал отсюда как можно дальше, — покачал головой Кэл, — тем более мы пока беспомощны. Девушки, вы как?
— Я жутко устала, — призналась Сигни, — но тоже мечтаю убраться отсюда поскорее.
— И я, — согласно кивнула я.
В результате через час лошади, скача во весь опор, уносили нас в направлении Этаграна. Остановились только когда поняли, что еще минута — и мы просто отключимся прямо на лошадиных спинах. Короткий сон, и снова скачка в самом быстром из возможных — чтобы не запалить коней — темпе.
К вечеру следующего дня мы все выглядели хуже, чем после экзамена по боевке, да и чувствовали себя также. Так что вопрос полноценного привала даже не обсуждался, когда под заходящими лучами солнца заблестели воды небольшой речки. В воду мы буквально свалились, сняв только обувь и оружие. Вымывшись, наскоро перекусили хлебом и сыром, купленными в одной из оставшихся за спиной деревень, и провалились в тяжелый, наполненный кошмарами сон…
Я подскочила, хватая ртом воздух: приснилось, что снова открывается проход. Огляделась вокруг безумными глазами, постепенно с радостью понимая, что это был лишь сон. Вокруг все было тихо, лишь мирно стрекотали цикады, плескалась вода да время от времени всхрапывали лошади. Тихо поднявшись, сделала пару шагов по направлению к речке, но была остановлена властными мужскими объятиями.
— Лин моя, — голос Кэла был бархатным и зовущим, стоя за моей спиной, он прижал меня к себе, давая ощутить силу его желания. Я выгнулась, чувствуя его, и застонала, когда он прикусил мочку уха, а затем принялся покрывать поцелуями шею. Горячие мужские руки скользнули под рубашку, погладили живот, а затем проникли чуть ниже, и я едва не вскрикнула от пронзившего меня спазма, шепча:
— Да, о да…
Издав глухой стон, Кэл подхватил меня на руки и отошел подальше от лагеря. За нами сомкнулись кусты, и мы оказались на поляне, заросшей высокой травой. Опустив меня на землю, он спросил только: «сейчас» и, получив мой судорожный кивок, сдвинул штаны и одним движением вошел, заставляя меня дугой выгнуться ему навстречу… Сейчас не было ни нежности, ни долгих ласк, одна бешеная, почти животная страсть. Мы сливались воедино в сумасшедшем ритме, снова и снова содрогаясь в пароксизмах удовольствия и ощущая себя великолепно и несомненно живыми, с каждым движением словно торжествуя победу над всеми, кто хотел разлучить нас…
— Любимая моя, — о, этот шепот, который искушает и сводит с ума, — прости, я не был ласков…
— Нам обоим было это нужно, и я хотела этого так же, как и ты, — шепнула в ответ, целуя его всюду, где могла дотянуться, — как же я соскучилась по тебе…