Николай стал рассказывать свой план. Нельзя сказать, что он понравился Линю. Было видно, что профанация Великого Служения не вызывает у него никакого восторга. Но он молча слушал. Потом сказал.
— Может быть — это правильный путь, но отправляясь по нему Вы берете на себя много грехов этого мира. Вы готовы рисковать своим перерождением?
— Мне подсказывает сердце. Главное, чтобы наша игра не поколебала равновесия Вселенной. Наше незнание может вызвать разрушительные последствия. Я очень боюсь этого.
— Мы поможем сделать так, чтобы основы мироздания не рухнули. Мы готовы взять девочку. За три дня мы научим её основам.
Надька с Машей пришли, и Коля сказал.
— Маша, ты остаешься здесь на три дня. Тебя будут учить разным вещам, но обижать не будут. Слушайся наставника Линя и тех, кого он тебе покажет. Через три дня я приеду и посмотрю, чему ты научилась. Если мне понравится, я заберу тебя, если нет — останешься здесь — пока не достигнешь успеха. Тебе всё понятно?
— Да, Николай Эдуардович. — глаза девчонки наполнились слезами. Но она сдерживалась.
— Не бойся. Тебя здесь никто не обидит. Просто научат пению и танцам. Главное, слушайся наставника.
Вошёл молодой послушник. Он удивлённо посмотрел на женщин.
— Отведи девочку в женские покои. Я позже приду и расскажу, что надо делать. Пусть подготовят платье и тетушка Ляо ждёт меня. Скажи ей, чтобы она подготовилась — у неё будет очень много работы.
— Вы можете не беспокоиться, Николай. Через три дня мы обучим её всему, что необходимо.
Дело было вечером. Делать было, соответственно стиху, нечего. Заглянув на Петроверигский и узнав, что новостей нет, Николай неожиданно оказался остановлен и выбит из ритма. Впервые за последние две недели он не должен был никуда спешить. Не было дел. Просто не было. Он ошарашено посмотрел на Надю.
— У тебя мысли есть как вечер провести? У нас есть два часа — в 10 у меня встреча в «Веселой Собаке».
— Ну и поехали туда. Там весело. Два час быстро пройдут.
— Ну поехали. Будем чудить.
В «Веселой собаке» было накурено и шумно. На эстраде играл оркестр, какую-то весьма боевую мелодию. Поэты и писатели богемно сидели в своём углу и пили водку. Судя по маханию руками и нетрезвым выкрикам, выпито было уже много. Несколько пар отплясывали какой-то танец. Наверное это фокстрот, подумал Коля.
Ищенко увидал их сразу, как только они вошли.
— Ах, Наденька, закричал он, перекрывая даже громкий оркестр. — Ребята, подвиньтесь. Это же Наденька пришла.
Коля отметил, что его появление вроде как бы и не заметили. Вот так, подумал он, старый, лысый, кому я нужен. Но его уже усаживали на свободное место, поднося стул, расставляя приборы и бокалы.