— Блин, а их хозяева уже рядом, ну же, пёсики, не мотайте моё время. — Он развернулся спиной к стене и замер, приглашая псов атаковать. Они кинулись сразу с нескольких направлений на разных уровнях — в шею, в руки, в ноги, в живот. Джонни работал ножом, как автомат, его покусали, но он ощущал укусы как слабый зуд, не более, а кровь из ран свёртывалась, едва выступив наружу. Собачьи туши сжались серыми мохнатыми комками, или ещё бились в агонии, и уже настал долгожданный миг — впереди заплясали огни фонарей. Джонни точными выстрелами парочку уронил на пол и спрятался в специальной нише, укрытии от поездов для работников тоннеля. Противник яростно расстреливал мрак подземелья. Им пришлось взять паузу на перезарядку, Джон снова сделал два точных выстрела и спрятался. Враг сменил тактику — стреляя по очереди, они двинулись вперёд. Навстречу гибели — когда до них оставался десяток шагов, Джон с утробным урчанием порвал дистанцию. И, не обращая внимания на ноющую боль в плече, предался, как ему тогда казалось, высшему в жизни наслаждению — ближнему бою на холодном оружии. Суматошно заметался свет фонарей на головах врагов — они не могли его видеть, не успевали осознать, что происходит. Чёрно-белая удивительно контрастная картинка причудливо украсилась лучами фонарей, как световым шоу. Но как бы ни был стремителен его нож, Джону казалось всё слишком медленным — он бил в кадыки ребром ладони раненой левой руки, ударами локтей взламывал грудные кости и пробивал кулаком виски, пятками вбивал обломки рёбер в лёгкие. И когда все фонарики замерли на полу, лишь один на мгновенье мазнул лучом по своду тоннеля — Джон с особым смаком сломал последнему хребет об колено. И вздохнув с лёгким сожалением, что всё закончилось так быстро, побежал догонять ребят.
Через час бега Джонни догнал группу и почти сразу присоединился к Джорджу — потерял сознание.
Джонни проснулся, как снова уснул — он лежал на чистом белье, а рядом с его кроватью сидела на стуле Люси. Его до разрядов в пальцах ног пронзило новое острое ощущение — нега, нежность, радость и желание, даже жажда. Он потянулся к ней …
— Блин, — улыбнулась Люси, — только очнулся! Угомонись, тебе нужно поесть — вот бульончик. Открывай рот и… да убери ты руки, ты ж ещё слаб!
— Ага, и ты знаешь, где мне взять силы, — проурчал Джон уже машинально. Как будто одна часть его сознания оставалась в разуме и ехидно комментировала действия другой … а той части натуры Джона уже были пофиг любые комментарии. Грохнулся опрокинутый стул, звякнула об пол ложка, покатилась чашка, жалобно взвизгнули пружины кровати…