— Да, маэстро, — добродушно и чуть снисходительно отозвался Куан, словно очарованный тем, что Леонардо больше печётся о других, чем о себе.
— Хорошо. Я пойду первым... и потоплю галеры, что ближе к острову Гезира. — Он взглянул на стоящие поодаль суда. Было ясное сияющее утро, и цвета листвы, реки и неба казались неестественно яркими. — Вы с Зороастро займётесь другими.
— Мы о них позаботимся, — сказал Куан, явно соглашаясь с командованием Леонардо. — Но большая галера, посольский флагман, должна остаться нетронутой. Пусть отвезёт своему повелителю всю тяжесть унижения. — С этими словами он протянул Леонардо своё снадобье от крокодилов.
Натёршись мерзко пахнущей мазью, Леонардо натянул на рот дыхательный мешок, надел очки, проверил трубки, застегнул пояс с грузом и — держа прикреплённую к шесту стамеску — прыгнул в воду. Мелькнули освещённые солнцем деревья на дальних берегах, тёмная зелень — и Леонардо ожёг холод. Он задохнулся, глотнул воздуха, выдохнул — клапаны, соединявшие его рот с дыхательными трубками, работали. На губах он ощущал едкий привкус кожи. Видимость была плохой — едва-едва на шесть футов вперёд. Однако когда Леонардо взглянул вверх и увидел поверхность воды, которая казалась отсюда жидким зеркалом, молочно-белым и мерцающим, — кровь взбурлила в нём. Его изобретение работало! Он смог добиться пусть малой, но власти над природой — если не над судьбой. Он направился к турецким судам; казалось, он плывёт в мерцающем тумане. Взбаламученный ил крутился вокруг него, как поднятый ветром песок. Он сжимал в руке стамеску и сильно работал ногами, толкая себя вперёд. Подводный мир казался безмолвным, но лишь мгновенье; привыкнув, Леонардо стал слышать приглушённые скрипы и вздохи — голоса реки. Сверло, прикреплённое к его воздухопроводу, моталось над головой. Оно было раскрашено в маскировочные полоски — чтобы оставаться незаметным в воде.
Найти турецкие суда оказалось не так-то легко, потому что в бледной тусклости наверху проступали тенями днища множества египетских кораблей; Леонардо даже забеспокоился, хватит ли длины его дыхательных трубок. В воде колыхалась густая взвесь мусора и испражнений — словно они навечно отыскали здесь своё место и не собирались оседать на дно. Потеряв чувство направления, Леонардо поднялся к поверхности, чтобы определить, где он находится. Галеры были неподалёку, но он неминуемо потерял бы их, если бы не изменил направления.
А потом перед ним оказалось галерное днище — изогнутая стена обросшего ракушками дерева. Работая ногами, Леонардо постарался опуститься как можно глубже, затем вдавил сверло в днище и, вращая его обеими руками, ввинтил между досок обшивки. Потом вогнал стамеску в зазор и с силой надавил, чтобы сорвать доску. Дерево было прочным — однако поддалось давлению и ударам его инструментов. Он срывал доску за доской, и вода с силой хлестала внутрь; ему пришлось цепляться за обшивку, не то его неминуемо засосало бы в дыру. Он переместился к корме и начал всё сначала, сверля и ломая обшивку стамеской, пока судно не начало стонать, трещать и качаться. Скоро оно пойдёт ко дну.