— Эй, мастер Леонардо, это вы? — окликнул какой-то юноша.
— Да, что тебе? — отозвался Леонардо. Он узнал Джакопо Санторелли, ученика златокузнеца, который часто позировал в bottega Верроккьо. Леонардо много рисовал и писал Джакопо, у которого было хорошее мускулистое тело, но тяжёлое лицо с раздутыми ноздрями и жёлтой угреватой кожей. Бородёнке его предстояло погустеть с годами, но сейчас она была жидкой и редкой, зато длинные взлохмаченные волосы вились и блестели.
— Мессеры Деи и да Перетола попросили меня дождаться вас и проводить к ним, — сказал Джакопо.
— Ты хочешь сказать, что тебе заплатили, чтобы ты нас дождался? — уточнил Сандро.
— Как вам будет угодно, синьор.
— И где же они? — спросил Сандро.
— На Виа Грифоне.
— А что там такое?
— Там большой приём, синьор, в Л'Уголино. Мастер Гульельмо Онореволи устраивает вечер в честь мадонны Симонетты Веспуччи.
— Если хозяин вечеринки — Иль Нери, то мы славно повеселимся, — заметил Сандро. Богатый отпрыск семейства Онореволи звался Il Neri[36], потому что всегда одевался в чёрное, чтобы производить впечатление.
— Странный это праздник, по мне во всяком случае, — говорил на ходу Джакопо. — По всей вилле темно, как в погребе, только у ворот лампы и горят.
— Зачем бы дому быть тёмным? — спросил Сандро, когда они с Леонардо чуть отстали от Джакопо, чтобы поговорить. Они махнули Джакопо, чтобы шёл вперёд, а сами держались позади, на приличном расстоянии, что было совсем не трудно — на окрестных улицах народу почти не было. — Удивляюсь, как Симонетта согласилась на вечер, устроенный Иль Нери, — продолжал Сандро.
Леонардо вопросительно взглянул на него.
— У Иль Нери опасные политические пристрастия, — пояснил Сандро.
— Ты о Пацци?
— Даже они почитают его безумцем. Но Симонетта... Она так часто бывает в обществе Джулиано и Лоренцо Медичи. Это политическая глупость — появиться в компании их врагов. Я боюсь за неё.
— Ты бы лучше держал свои страхи при себе, — заметил Леонардо. — Красота Симонетты позволяет ей стоять над моралью и политикой.
— Она — сама жизнь, самая её суть, — сказал Сандро. — Но я всё равно боюсь за неё. И за её здоровье тоже.
Леонардо засмеялся, став на миг прежним собой.
— Не лучше ли оставить её здоровье её докторам?
— Я слышал, как она кашляет. Не нравится мне этот кашель, он из глубины лёгких.
— Держись подальше от bottega Антонио дель Поллайоло, — посоветовал Леонардо. — Всякий, кто слишком долго торчит у его анатомического стола, начинает воображать себя лекарем.