В гостиную заглянула Лисандра.
– Как могла, обмыла твоего Эдиона. Если даст ране зажить, снова будет здоров как бык. Хвала богам, никакого воспаления.
Аэлина в знак благодарности вяло махнула рукой. На лежащего Эдиона она тоже старалась не смотреть. Он занимал почти всю кровать. Его талия была обмотана полотенцем. Аэлина вдруг вспомнила, что даже не познакомила куртизанку с Шаолом, но сейчас ей было не до любезностей.
Гостиная была не самым подходящим местом для разговора с Шаолом. Аэлина встала, прошла на середину. Шаол тоже встал. Во всем его облике ощущалось напряжение.
– Что там произошло? – спросил он.
Аэлина сглотнула:
– Сегодня я убила множество людей. Думать о том, что было правильно, а что нет, я как-то не настроена.
– Ты и раньше не была настроена думать на такие темы.
Будь у Аэлины побольше сил, его слова ее бы обожгли. Сейчас это ее даже не трогало.
– Когда у тебя в следующий раз возникнет недоверие ко мне, повнимательнее выбирай время для проверки. Желательно не в те моменты, когда моя жизнь или жизнь Эдиона поставлена на карту.
Бронзовые глаза капитана блеснули. Похоже, он успел повидаться с Несариной.
– Ты все-таки пыталась убить Дорина, – холодным, жестким тоном произнес Шаол. – Помнится, ты бралась ему помочь. Даже обещала вызволить его. Попытка убийства – это и есть твоя помощь?
В комнате, где Лисандра обрабатывала раны Эдиона, стало на удивление тихо.
Аэлина даже зарычала.
– Хочешь знать, что́ я сделала? Я дала ему целую минуту. Я пожертвовала одной минутой нашего с Эдионом бегства. Надо объяснять, сколько всего могло случиться за эту минуту? Но я дала ему эту минуту. А он попытался напасть на нас с Эдионом. Хотел нас пленить. За минуту судьба моего королевства могла навсегда измениться. Я выбрала сына моего врага.
Шаол схватился за подлокотник дивана. Похоже, он боялся, что иначе не выдержит и набросится на Аэлину.
– Ты – врунья. И всегда была вруньей. Сегодняшний день не исключение. Как скромно ты умолчала, что занесла меч над головой Дорина!
– Да, занесла. И пока твоя Несарина не встряла и все не испортила, я собиралась отсечь ему голову. Не Дорину. От принца осталась лишь внешняя оболочка. Я должна была расправиться с демоном, поселившимся внутри. Любой, у кого хватает мозгов, сделал бы то же самое. Жалость к демонам плохо кончается.
В тот момент у Аэлины разрывалось сердце, но она помнила взгляд чудовища, завладевшего сапфировыми глазами Дорина. Демон, не раздумывая, расправился бы и с ней, и с Эдионом. Похоже, он еще не раз вернется к ней в кошмарных снах.