– Что за диковинные слова? – недоумевали люди. – Кто такое мог написать?.. И в какой день появилась! Недобрый это знак… Да не только здесь. Говорят, на всех рынках видели такую же надпись…
Аэлина проталкивалась сквозь толпу, одной рукой придерживая покупки, а другой – сжимая эфес меча. Воришки обожали такие скопления народа. Не заметишь, как останешься без кошелька.
Послание было написано громадными черными буквами. От них воняло кровью валгов. Кто-то, имевший невероятно острые ногти, располосовал первого подвернувшегося гвардейца и воспользовался им как ведерком с краской.
Едва прочтя надпись, Аэлина бросилась бежать.
Она неслась, едва замечая места, по которым бежит. Ноги сами принесли ее к убогому жилищу Шаола. Не постучавшись, Аэлина распахнула дверь и выкрикнула его имя.
В послании было всего две строчки.
Плата за спасенную жизнь.
Послание предназначалось ей, Аэлине Галатинии, и коренным образом меняло стратегию всех их действий.
ИСТРЕБИТЕЛЬНИЦЕ ВЕДЬМ:
ЧЕЛОВЕК ВНУТРИ ПО-ПРЕЖНЕМУ ЖИВ.
Аэлина с Шаолом помогли Ровану и Эдиону донести и спустить опасный груз в сточный туннель. Все четверо молчали, стараясь дышать как можно тише.
В туннеле было сумрачно, прохладно и зловонно. Для людей путешествие впотьмах с сосудами «адского огня» могло бы кончиться не самым лучшим образом. К счастью, Рован и Эдион прекрасно видели в темноте, и факел им не требовался.
Рован пожал Шаолу руку, пожелав удачи. Когда он повернулся к Аэлине, ее взгляд был устремлен не на него, а на полу плаща, у которой недоставало куска. Казалось, королеву больше всего заботило, что ее придворный отправляется на столь важное задание в рваном плаще. Продолжая смотреть на зубчатые края, Аэлина порывисто обняла Рована, вдохнув его запах. Быть может, в последний раз. Рован ненадолго задержал ее в своих объятиях и разжал руки. Ей нужно было попрощаться с Эдионом.
Брат и сестра смотрели друг на друга. Две стороны одной монеты.
– За Террасен, – сказала она.
– За нашу семью.
– За Маурину.
– За нас.
Эдион медленно вынул меч из ножен и опустился на колени. Склонив голову, он протянул Аэлине меч Оринфа.
– Десять лет теней, но больше – ни одного дня. Разгони тьму своим светом… королева.
В сердце Аэлины не было места для слез, и уж тем более она бы не позволила проливать их сейчас.
Аэлина приняла отцовский меч, ощутила его тяжесть. От древнего оружия исходило спокойствие и уверенность.
Эдион поднялся с колен и встал рядом с Рованом.
Аэлина смотрела на троих мужчин – таких непохожих, но так много значащих в ее жизни. Потом улыбнулась, собрав всю свою храбрость, отчаяние и надежду на блистательное будущее.