Это не было ложью. Составляя на корабле список своих жертв, Аэлина внесла туда и имя учительницы танцев, которое, после серьезного размышления, вычеркнула.
– Полагаю, все… подгонки по фигуре уже сделаны?
Внешне костюм Аэлины не отличался от костюмов других танцовщиц. Но в нем имелись особые карманы для оружия и всего остального, что сегодня могло ей понадобиться. Все это было щедро оплачено Аробинном. Флюрина и не догадывалась о причинах. Ничего, время больших сюрпризов скоро наступит.
– А не поздновато ли ты спрашиваешь? – задала свой вопрос Флюрина. Драгоценные камни ее сережек и ожерелья красиво переливались на солнце. – Ты бы и носу сюда не сунула, если бы не доверяла мне.
– И еще. Думаю, любовь к щедрым вознаграждениям перевешивает у вас любовь к королю?
Едва ли Флюрина когда-нибудь получала столько, сколько ей отвалил Аробинн.
– Как известно, его императорское величество закрыл Королевский театр, – продолжала Аэлина, поглядывая на караульных. – Я уверена, что вы согласитесь со мной: участь, постигшая театральных музыкантов и их дирижера, – это преступление, которому нет прощения. Оно стоит в одном ряду с уничтожением рабов в Эндовьере и Калакулле.
Аэлина знала: ее слова достигли цели. В глазах Флюрины мелькнула боль.
– Пейтор был мои другом, – прошептала побледневшая Флюрина. – Вряд ли найдется более талантливый дирижер. А как тонко он слышал музыку. Моими успехами на сцене я целиком обязана ему. И все это тоже создавалось с его помощью.
Она указала на свою труппу, которую охотно приглашали на королевские празднества.
– Мне его очень недостает, – призналась Флюрина.
– И мне его будет недоставать, – сказала Аэлина, прижимая руку к сердцу. На мгновение она забыла и о том, где они находились, и о своей миссии. – Каждую осень я ходила слушать «Стигийскую сюиту». Ее я, быть может, где-нибудь и услышу. Но такого тонкого исполнения уже не будет. И не будет той волшебной обстановки, какая была в Королевском театре, когда дирижировал Пейтор. Есть волшебство, которое исчезает вместе с волшебником.
Госпожа Флюрина застыла, обхватив плечи. У дверей по-прежнему стояли караульные. И срок исполнения миссии, ради которой Аэлина сюда пришла, неумолимо приближался. Но воспоминания, захлестнувшие ее, мешали ей говорить.
У Аэлины были свои причины доверять Флюрине. Едва ли Аробинн знал о них.
Два года назад, уйдя из-под власти Аробинна и заплатив ему долги за себя и за Саэма, Аэлина осталась почти без гроша в кармане. Но она продолжала ходить к Флюрине на уроки: не столько из желания быть в курсе новых модных танцев, сколько по необходимости поддерживать форму. Узнав о ее бедственном положении, Флюрина отказалась брать с нее деньги за уроки.