– Ну, вы ё…, даете, мужики, устроили тут тир ё… чо, пустите, ё…
– Через ворота сигай, – махнул я ему рукой.
Омоновец лихо перемахнул через ворота и взбежал на нашу импровизированную «крепостную стену».
– Чо у вас тут?
– Командир, хрен с ним, что у нас, вон там… – показал я рукой, – там, возможно, еще есть, кого спасть. А мертвяков больше, чем дофига.
– Понял, ё…, – ответил он, и, вынув из подсумка рацию, сказал, – Мохнатый, дом на двенадцать часов, освещенный, зачистка и эвакуация.
– Принял, – сухо ответили ему и КамАЗ, рыкнув дизелем, поехал вперед.
Бой, точнее, отстрел мертвяков, продолжался минут двадцать, а когда все стихло, у омоновца вновь зашуршала рация, и последовал доклад:
– Зачистили, один… Точнее, одна, живая, чистая, второй укушен, но пока человек… перевязали.
Омоновец вопросительно на нас посмотрел.
– Ну, сюда пускай везут обоих… А укушенный как умрет… застрелим.
– Сюда обоих, – передал наши пожелания омоновец.
– Принято, – проговорили ему в ответ…
Николай – так представился командир ОМОНа, вернее, собственно самих бойцов ОМОНа было всего трое, он и еще двое его подчиненных, а остальные представляли собой сборную солянку из оперативников и пэпээсников города.
– Мы здесь недалеко забазировались, – говорил он, присев в беседке во дворе, – у ракетчиков, прямо за Ростошами.
– На КП ракетной армии, что ли? – уточнил Григорий.
– Да у них ё… личный состав, семьи всех тех, кто не разбежался, не бродит мертвым и не хочет быть один в том дерьме, что происходит вокруг. Территория большая, ангары, убежища, склады. В соседях фээсбэшники из погрануправления областного, но они особняком, мутные какие-то, ё…
К воротам подъехал КамАЗ, посигналили.
– Я открою, пусть заезжают, – сказал я, спрыгнув с кучи пиломатериала, – Иваныч, отгони дальше машину.
Смяв декоративную пластиковую оградку газона перед домом, КамАЗ остановился, двигатель стих, и из кунга посыпались бойцы.
– Щерба, ё…! Периметр под охрану, остальные перекур!
– Есть, – ответил кто-то со стороны бойцов, – а этих куда?
Я махнул рукой, и двое бойцов повели к нам «крепыша» с перебинтованной головой и «снегурочку» то ли в пижаме, то ли в спортивном костюме какой-то немыслимой расцветки и рисунком, ну, и та самая шубка сверху.
– Иваныч, отведи ее в дом, – сказал я, потом посмотрел на «крепыша», и, кивнув на беседку, сказал, – идем.
Я, Миша-«крепыш» и Николай сели в беседке вокруг железного мангала с какими-то коваными выкрутасами.
– Вот и улетели, мля, – грустно сказал Миша, потом достал из подсумка наручники и приковал себя к мангалу, – на всякий случай…