Ларкин оторвался от письма.
– Она перечисляет, наверное, дюжину жен. Но все их мужья умерли. Все. Единственный, кто остался в живых, – это Тимсен.
– Читайте дальше, приятель, – быстро сказал Мак, физически чувствуя муку, отраженную в глазах Ларкина.
– «Сегодня жарко, – продолжал Ларкин, – и я сижу на веранде, Джинни играет в саду, а я думаю, что на этой неделе я переберусь в домик в Блу-Маунтин. Я бы написала о новостях, но это не разрешается. О господи, как же можно писать в никуда? Как мне узнать? Где ты, моя любовь, где ты, ради бога? Я не буду писать больше. Я просто закончу на этом письмо и не отправлю его… О, моя любовь, я молюсь за тебя, помолись и ты за меня. Прошу, помолись за меня, помолись за меня…» – После паузы Ларкин сказал: – Нет подписи и… адрес написан почерком моей матери. Ну, что вы думаете по этому поводу?
– Вы же знаете, как это бывает с женщинами, – произнес Мак. – Она, вероятно, положила его в ящик, а потом ваша мать нашла его и отправила почтой, не читая и не спрашивая ее. Вы же знаете, какие матери! Еще более вероятно, что Бетти начисто забыла о письме, а на следующий день села и написала еще одно письмо, когда почувствовала себя лучше.
– Что она хочет сказать, когда пишет «молись за меня»? – спросил Ларкин. – Она же знает, что я это делаю каждый день. Что происходит? Господи, может быть, она больна или что-нибудь с ней не так?
– Не нужно волноваться, полковник, – проговорил Питер Марлоу.
– Откуда вам, черт возьми, знать об этих вещах?! – вспыхнул Ларкин. – Как, черт побери, я могу не волноваться?!
– Ну, по крайней мере, вы знаете, что она и дочь в порядке, – огрызнулся в ответ измученный до предела Мак. – Благословляйте Бога, что вам повезло хоть в этом! Мы вообще не получили писем! Никто из нас! Вы счастливчик! – И он вышел, раздраженно топая.
– Простите, Мак. – Ларкин побежал вслед за ним и привел его обратно. – Простите, это просто так… после всего, что было…
– Эх, приятель, вы ничего такого не сказали. Это мне надо извиняться. Я заболел от ревности. Мне кажется, я ненавижу эти письма.
– Можете повторить это еще раз, – сказал Кинг. – Они могут свести с ума. Парни, которые получают их, сходят с ума, парни, которые не получают, тоже сходят с ума. Ничего, кроме беспокойства, они не приносят.
Смеркалось. Сразу после ужина все американцы собрались в хижине.
Курт сплюнул на пол и поставил поднос.
– Здесь их девять. Я оставил себе одну. Мои десять процентов. – Он снова сплюнул и сел.
– Думаю, меня опять стошнит, – заявил Питер Марлоу.
– Я вас пойму, – согласился Кинг.