Нет, спустили на тормозах, ограничились так называемой информационной войной и неявной, но очевидной помощью Донбассу, Луганску оружием, живой силой – добровольцами.
Атаки, контратаки, котлы, отступления, обстрелы, превращенный в труху Донецкий аэропорт, сбитый пассажирский самолет, летящий из Голландии в Малайзию… Всё это круглые сутки крутили по ТВ. Вводить войска требовали теперь главы регионов России, лидеры партий, деятели культуры. «Фашистскую гадину надо давить в собственном гнезде! Надо вводить войска – защитить наших братьев и остановить бандеровцев-фашистов!»
Несколько раз появлялись слухи, конкретные, как официальное сообщение: «Вооруженные силы России вошли на территорию Донецкой Народной Республики». И Назаров будто проваливался в пропасть, ощущая одновременно и ужас, и какую-то странную радость, облегчение… Но слух опровергался; государство Россия оставалось рядом, но в стороне от войны…
Начались переговоры, бои не прекратились, но стали не такими кровопролитными. Казалось, постепенно всё рассосется. Но вспыхнуло в другом месте.
Российские самолеты стали бомбить террористов, захвативших половину Сирии, треть Ирака, куски Ливии, Египта. И через несколько недель над Египтом взорвался самолет с нашими туристами. Воздушное сообщение с Египтом было прекращено, отменена продажа туров… А теперь вот боевой самолет сбили турки. Не какие-нибудь террористы, а военные. Несколько раз до этого предупреждали, чтоб не залетали на их территорию, а затем – сбили. По сути, вызов к войне…
Эти там, в ресторане, вскрикивают испуганно, а наши, узнай, что началось всерьез, через одного, а то и чаще станут бросать вверх шапки: «Ура! Давно пора! Впере-од!» Народ подготовлен…
Снег падал теперь не так густо, было холодно, подул ветер. Машины сочно шипели кашицей, прохожие, скрючившись, прячась от хлопьев, торопились. У всех дела…
На той стороне проспекта скрежетало, гремело – экскаватор рушил хилые магазинчики… Закончит и переберется сюда. Превратит их ресторан, теплый, ароматный, удобный, в груду мусора.
…Долгий день дежурства протекал без происшествий. Без событий. Назаров скучал, то и дело поднимался со стула, прохаживался по тесному пространству между стулом и гардеробом, поглядывал на симпатичную Айдаз, которая, тоже томясь, часто появлялась в вестибюльчике, стояла перед стеклянными тонированными дверями, будто призывая посетителей.
Посетителей было мало, заказы скудные. Ждали вечера – вечером обычно становилось поживее, время ускоряло течение, и порой Назаров с удивлением узнавал, что пора закрываться.