Долго всматриваюсь в написанное, не веря, что это написал я. Я! Взял и создал… Мне хочется заплакать от счастья, прыгать и целовать тетрадку.
Осторожно перечитываю. Первая строка мне нравится. И вторая… Нет, кроме «лужиц». Неподходящее слово. Может, «луж»? Может, «и всё больше луж есть на асфальте»? Фигня!
Я, четырнадцатилетний, судорожно ищу, как исправить вторую строку. Нужно срочно исправить. Срочно, иначе всё пропадет. Навсегда.
«И всё глубже лужи…» – «Аха, моря прямо». Нет!
Теперь, в сорок четыре года, с плешью на голове и двадцатью своими книгами на полке, я бы на раз-два привел в порядок это четырехстишие, а тогда…
Бросаю тетрадь на пол, заворачиваюсь в покрывало и скулю от тоски и бессилия.
По штатному расписанию на заставе должно было служить пятьдесят бойцов, но такого их количества наверняка никогда не бывало. Чтобы охранять границу и обеспечивать жизнедеятельность этого обитаемого пятачка среди озер и болот, хватало двадцати человек. С трудом, с напрягом было достаточно и пятнадцати. Но в тот ноябрь нас оставалось всего девять.
«Нас оставалось только девять из пятидесьти ребя-ат», – напевали мы, переиначив советскую песню о войне, напевали без всякого стёба – тоскливо и обреченно.
Не сужу про всю Карелию, но в глубине Сортавальской земли ноябрь – самый жуткий месяц в году. Непригодный для жизни.
После золотого сентября и дождливого, но теплого октября начинается черт знает что. Снег, тут же дождь, морозы, от которых березы трещат и лопаются, а через два часа – почти жарко… Воздух состоит из влаги, и когда температура в районе нуля, дышать еще можно, а если морозно – воздух стекленеет в буквальном смысле: висящая в нем влага превращается в крупицы льда и режет горло, легкие… Спасались, натягивая на нос воротник свитера или обматываясь шарфом; правда, очень быстро и воротник, и шарф намокали, и дышать становилось трудно. Не дышишь, а хлюпаешь.
Наверное, выходить из натопленного сухого жилища на пять минут за дровами в такую погоду даже приятно, а вот часами торчать на улице – постепенная гибель.
Нашей девятке приходилось нести службу день и ночь. Опять же в буквальном смысле… Посчитайте: на сутки положено двое часовых – попеременно охраняют территорию заставы, заступая каждые четыре часа; нужно двое дежурных по заставе – сидеть на связи, наблюдать за пультом системы охраны границы; четыре человека необходимы для нарядов по флангам – двое проверяют утром левый фланг вверенного заставе участка контрольно-следовой полосы и забора из колючей проволоки, а двое – правый; вечером они меняются…