никогда бы не встал, если б я знал, что в
моей сперме есть это дерьмо. Я бы не стал выставлять себя на помешище.
— А малой Гогси… помнишь?
— Заткни свой грязный рот. Малой Гогси просто воспользовался удобным предлогом. А ты сидел себе там, словно это было рождественское представление, — проскрипел я, видя, как капли моей слюны растворялись в тонком слое пота, покрывавшем его сморщенное лицо. Я взял себя в руки и продолжил:
— Для девицы настали тяжёлые времена. Но у неё была огромная сила воли. Другую бы женщину это сломило, но Донна постаралась обо всём забыть. Зачем портить себе жизнь из-за какого-то брызжущего спермой козла? Легче сказать, чем сделать, но она это сделала. Тогда она ещё не знала о том, что этот подонок был ВИЧ-инфицированным. Потом она познакомилась с другим парнем. Они переспали. Она ему нравилась, но он знал, что у неё проблемы с мужчинами и сексом. Оно и не мудрено, правда? — Мне хотелось задушить ту порочную силу, которая всю жизнь исходила из тела этой мрази. «Только не сейчас, — сказал я самому себе. — Только не сейчас, дурик». Я тяжело вздохнул и продолжил свой рассказ, заново переживая весь его ужас:
— Они с этим справились, эта девица и другой парень. Какое-то время всё у них было классно. Но потом она узнала, что тот блядский насильник был заражён ВИЧем. Потом она узнала, что она тоже заражена. Но подлинным ударом для этого человека — настоящего, высоконравственного человека, явилось то, что её новый парень тоже был заражён. И всё это из-за тебя, чёртов насильник. Этим новым парнем был я. Я. Круглый идиот, который сидит перед тобой, — я показал на себя.
— Дэви… извини, браток… — что я могу сказать? Ты был хорошим другом… это всё болезнь… страшная ёбаная болезнь, Дэви. Она губит безвинных, Дэви… губит безвинных.
— Ты опоздал. У тебя был шанс. Как у малого Гогси.
Он рассмеялся мне в лицо. Глухой, хриплый хохот.
— И что же ты… что же ты собираешься сделать?… Убить меня? Тогда вперёд… сделай мне одолжение… мне на это насрать, — Иссохшая смертельная маска словно бы оживилась, наполнившись непривычной, мерзкой энергией. Это был не человек. Очевидно, мне было удобнее так думать и легче было сделать то, что я должен был сделать, но даже теперь, при холодном свете дня, я всё равно в это верю. Пора было открыть карты. Я спокойно вытащил из бокового кармана фотографии.
— Не столько собираюсь, сколько уже сделал, — сказал я с улыбкой, упиваясь выражением смятения и страха, проступившим на его лице.
— Что это… что ты имеешь в виду? — Я ликовал. По его телу пробежала волна испуга, его череп затрясся, а разум охватили жесточайшие страхи. Он в ужасе смотрел на фотографии, не в силах разобрать, что на них изображено, и страстно желая узнать, какие жуткие тайны они в себе хранят.