— Она самая. Сейчас ты отправишься туда, вытрясешь из нее координаты Соболевой и сразу же — к ней, так неожиданно ожившей.
Всем своим видом Богомолов выражал нетерпение и не понимал, отчего же я еще сижу у него в кабинете, а не мчусь сломя голову искать зомби-Соболеву. Интересно, приходило ли ему когда-нибудь в голову, что у людей могут быть свои проблемы и планы, никак не связанные с его желаниями. Наверно, я слишком замешкалась, разглядывая его тапочки, потому что он сказал:
— Фильм, Алла, фильм! Мой фильм. Наш фильм. Он уже созрел во мне, понимаешь? Он просится на экран. Времени нет!
От его слов полыхнуло жаром и обожгло. Фантастика, до чего человек способен меняться на глазах. Какие проблемы? Какие планы? Вдохновение, бродившее в нем, ударило мне в голову, как самое хмельное вино. Наш фильм. Искусство вечно, все остальное мелко и суетно. Что такое мои недоразумения с Максимом, когда до фильма Богомолова, до нашего фильма, осталось совсем ничего? Счет пошел на дни. Радостное возбуждение закружило меня, и он понял это по тому, как изменился, оттаял мой взгляд.
— Все должно быть чисто к этому времени. Фильм — это как алтарь. Туда нельзя с грязью, с подозрениями. Ну давай, милая. Знаю, как надоело тебе все это. Последний рывок! Докажи мне, что наша Мадам и наш сценарист непричастны к этому. Докажи, и мы будем снимать, снимать…
Снова полыхнуло жаром.
— Я еду, — сказала я с готовностью. — А что, чем черт не шутит, может быть, и остальные оживут?
— Нет, — сказал Богомолов мрачно. — Нашли машину, которая сбила Танееву. Но это ничего не прояснило, а наоборот, запутало.
— Почему? — Я слышала свой голос словно издалека.
— Шофер был пьян, ехал медленно. Говорит: когда выпью, всегда еду медленно. Танееву заметил издали: «ноги от ушей, юбка три сантиметра». Загляделся. И когда поравнялся с ней, ее кто-то толкнул под колеса.
— Кто?
— Он не видел даже, мужчина это был или женщина. Этот кто-то стоял в подворотне.
— Да, — сказала я упавшим голосом.
— Да и Иркутская мертва наверняка, проверяли.
— А что с ней?
— Подробностей пока не знаю. Мои люди там вертятся… Но я все-таки надеюсь. С Богом!
Он открыл дверь кабинета, давая понять, что наш разговор окончен.
Хотя время было позднее, я отправилась в редакцию журнала «Женские шалости». Журнал, понятно, всегда может сослаться на то, что не несет никакой ответственности за достоверность информации. Недаром звезд эстрады они на своих страницах многократно переженили, развели, уложили в одну постель, а те — ни сном и ни духом. Но одно дело приписать кому-то сомнительный роман, и совсем другое — объявить живого человека умершим. Кому-то придется ответить за подобную шутку. Косметолог Зоя Спичкина на шутницу не похожа, стало быть, концы следует искать в редакции.