В общем, пробуждение мое было омерзительным. Не помню, чтобы за последние годы хоть раз пребывал в таком состоянии. На душе было гаденько, и самое смешное, что я готов был свалить всю вину на Клариссу. Странно, мы с ней вроде бы совсем неплохо провели вчера время, вот только почему-то сегодня, после нескучного и приятного вечера, я думать о ней без отвращения не мог. Она казалась мне отвратительной паучихой — мерзкой, липучей, ненавистной.
Я попытался было пошутить сам с собой, мол, бедняжка Кларисса, спит теперь небось, обнимая подушку, и с блаженством вспоминает вчерашний вечер, а я тут… Но жалость не заскулила тоненько, не прорезалась вовсе. Я заглянул в свое сердце и понял: там нет места для Клариссы. Я использовал ее в своих целях не только сегодня. Я слушал ее, чтобы уязвить Мадам, чтобы разжечь ее ревность, чтобы сладостней была наша ночь после ухода Клариссы. Я хвалил ее часто, потому что однажды Мадам, целуя меня, вцепилась острыми коготками мне в спину и прорычала ласково: «Замолчи, иначе я тебя растерзаю!» Это только Кларисса могла считать меня утонченным и деликатным, когда я достаточно прям и незатейлив. И мне во сто крат дороже всех ее книг моя неуклюжая Ленка, которая умеет делать весну. Вот так. Я заглянул в мое сердце, туда, где каждому близкому человеку отведена особая комнатка, открыл дверцу к Клариссе, а там лишь паутина, сырость и мышиный писк.
Оставалось найти Мадам и лечь у нее в ногах как верная собака, чтобы поутру быть прощенным. Куда же она скрылась от пьяного мужа? Господи, как много у нас комнат!
Я обошел весь дом и не нашел Лены. Дело похоже, дрянь. Мадам сбежала из дома. Ей не нужна верная собака с запахом перегара, она отыщет себе в клубе кого-нибудь, кто источает запах одного только ментола. Мне стало грустно и страшно, но тут раздался телефонный звонок.
— Лена! — крикнул я в трубку.
— Лопушинский! — проорала трубка в ответ. — В общем так, Джек. Я все обстоятельно рассчитал. Ошибки быть не может. Джек, мы загребем кучу денег, если нас, конечно, не посадят.
— А почему, собственно…
Голова у меня и так работала плохо, но теперь и вовсе перестала.
— Да потому, что я договорился насчет самолета.
У меня душа ушла в пятки.
— С кем?
— С Генкой Весиным. Помнишь, такой, с конопушками?
— Рыжий.
— Значит, помнишь! Готов нам помочь. Правда, я ему пообещал тут кое-что…
— Сколько? — простонал я.
— Не волнуйся. Сейчас платить ничего не нужно. Я ему процент предложил.
— Ты спятил! Надеюсь, это все легально?
— Конечно нет!
Мадам! Если бы ты была дома! Ты не позволила бы мне снять трубку в пять часов утра и дать согласие на подобную авантюру! Но тебя не было. Почему тебя не было? И где же ты сейчас, Мадам?