— Мобильник тут, конечно же, не ловит, — сбил меня с мысли Мэтт, уже установив какие-то одни ему понятные знаки из прибрежных камней, за линией прибоя.
Мобильник! Точно! Почему я сразу об этом не подумал?!
Судорожно вздохнув, я торопливо полез в карман куртки. Телефон отозвался веселым «дзынь», включаясь, а потом, через секунду, еще раз «дзынькнул» — но уже грустно. Мэтт был прав. Сети не было и не предвиделось.
— Черт, — хотелось выругаться покрепче. И по-русски. Чтобы уж выплеснуть все, что накопилось.
— Ладно, пойдем, — мне послышалось в голосе парня откровенное сочувствие. Неужто Сорвиголова уже настолько крут, что ощущает мое состояние? Или я лишь слышу то, что хочу услышать?
Через несколько часов, Мэтт заявил, что мы вернулись на то же место. Отлично. Значит, обошли остров по кругу. По пути мы наткнулись на ручей, что вытекал из глубины леса и впадал в море. Пить оттуда мы пока не стали, ибо были уверены, что у самой кромки прибоя, вода обязательно будет соленой. Значит, нужно идти к источнику, а это, судя по всему, в глубине местных джунглей.
К этому времени солнце уже почти ушло за горизонт. Если мы хотели заиметь себе нечто похожее на костер, нужно было идти вглубь острова. В чащу.
И вот туда-то мне идти не хотелось. Все мои чувства просто вопили о том, что соваться в джунгли не стоит.
Мэтт, судя по всему, разделял мои ощущения, но именно поэтому хотел раздобыть хотя бы хвороста. Он вообще не любитель идти на поводу у чувств.
Я сглотнул, когда за нашими спинами, словно занавес, упала сплошная пелена листвы, погружая нас в теплый и влажный полумрак.
Мы сделали буквально пару шагов, когда Мэтт остановил меня движением руки. Я вопросительно изогнул бровь, и лишь через пару секунд вспомнил, что будущий Сорвиголова не может меня увидеть. А еще спустя мгновение, губы Мердока прошептали всего одно слово:
— Змеи…
Взгляд уловил едва заметное шевеление в павшей, гниющей листве, мозг мгновенно достроил картинку, вычислил примерную траекторию движения. Но не учел прыжка. Змея, свернувшаяся в клубок, вдруг выстрелила своим телом, ее раскрытая пасть летела прямо мне в лицо. Должно быть, так бы и окончилась моя жизнь, если бы не реакция Сорвиголовы. Удар кулака, закованного в тонкую кожаную перчатку, сбил змею с траектории, отбросил на один из тонких стволов, об который она ударилась, и свирепо зашипев, стала сворачивать клубки своим длиннющим и гибким телом.
Я выругался, потащил свои клинки из ножен, закрепленных на внутренней стороне сапог. Мэтт достал что-то вроде нунчак. Где он их прятал, не хочу даже думать.