– Возьми лепёшку, красавица. К его мясу самое хорошо. Бесплатно отдаю.
Глаша мило улыбнулась, взяла лепёшку и кивком поблагодарила.
– Нашли тебе постой, батюшка, – не дожевав, сказала она. – У двоюродной сестры. Так что я за тобой.
Особняк находился в районе современной Маросейки, недалеко от высокой каменной стены, которая опоясывала Китай-город в здешней Москве. Дверь открылась, и Платон вдруг почувствовал себя в родной реальности. В освещённой привычным тёплым светом прихожей стояла девушка, лет пятнадцати, в короткой, гораздо выше колен, шёлковой комбинации со сложной причёской на голове.
– Ма! Татарчонок с Красной пришёл, – крикнула она внутрь дома, после чего невозмутимо исчезла за ближайшей дверью.
Через минуту появилась женщина в возрасте чуть за тридцать в красивом шёлковом халате, расшитом драконами.
– Нас Параскева к вам послала, – неуверенно проговорила Глаша.
– А, постоялец! Ну, проходи, батюшка, будь как дома, – она улыбнулась Платону и, повернувшись, сделала пару шагов по коридору, старательно демонстрируя изгибы фигуры.
Вскорости Смирнов лежал на традиционно мягкой перине в отдельной комнате и блаженствовал. Наконец-то можно помыться в нормальных условиях, а не в Москва-реке, поесть из тарелки и поспать на кровати. Приняли его с удовольствием. Дочка подошла, внимательно, как коня на рынке, осмотрела молодого человека и обозначила поклон.
– Я Катя. А это Фёкла Марковна, мама моя. А вас как величать?
– Платон.
– А по батюшке?
– А по батюшке лучше не надо. Так проще.
– Ну, тогда ступай сюда, Платон. Здесь и гостить будешь. За постой с тебя целковый в седьмицу. И не спорь. В доме одни бабы остались, некому обеспечивать. Вот и крутимся, как можем.
Ему выделили одну из пустующих комнат, после чего Глаша резко засобиралась к себе – её хозяйке не нравилось, когда постоялица долго задерживалась. Удалось даже помыться в домовой бане и кое-как постирать исподнее. А вечером в комнату снова зашла Катя.
– Платон, ты на мессу идёшь?
– На мессу? – не понял он.
– Ну да. Вся Москва там уже. Так что, ты со мной?
Особенно никуда идти не хотелось, но желание посмотреть, кого его хозяева, не самые, между прочим, бедные люди, называют «всей Москвой», перевесило. Опять же месса.
Так, вроде, у католиков воскресные службы назывались, насколько он помнил. Но вели их с утра, в церквях…
– Катя, а где это будет?
– Как положено, в кирхе. Сам кардинал обещал быть. Ты переоденься хоть.
Платон недоуменно окинул взглядом свой гарбизон. За время пути он очень сроднился с этим костюмом. Тем более, защитные свойства толстого, многослойного кафтана проявились ещё во время учебных боёв с Молчаном.