– Не сами, чай, пошли, – противник, похоже, решил его отвлечь или протянуть время.
Он водил дубиной вправо-влево, старательно приковывая к ней внимание.
– Сам, поди, начальник тайного приказа и послал, Осип Волк.
Жандарм сделал выпад, пробуя реакцию Платона. Тот отбил и в свою очередь пошёл в атаку, нанося прямой удар. Противник ловко ушёл, уведя клинок меча кинжалом.
– Вот его и спросишь, как домой-то приведу, – он резко сменил направление движения дубины, одновременно выкидывая кинжал.
Смирнов от выпала клинка ушёл, но получил удар деревяшкой по левому плечу. Остановился, глядя на повисшую руку. Жандарм увидел, что противник частично обездвижен и сделал резкий выпад с ударом сверху. Платон с улыбкой отбил дубину якобы нерабочей левой и достал соперника в грудь. Жандарм упал с удивлённым выражением на лице. Смирнов потёр отбитую, на этот раз реально, левую, вытер меч о форменную куртку поверженного жандарма и двинулся дальше по проулку. Где живёт Осип Волк он знал.
Начальник тайного приказа не спал. Свет горел почти в каждом окне, и Платон долго думал, как же проникнуть в дом. Ничего не придумал и решил просто постучать.
Наверное, это была не лучшая идея. Дверь открыл сам Осип и в руке у него был ромейский пистоль. Толстое бронзовое дуло на деревянной лакированной рукоятке, кремнёвый механизм. Такие Смирнов в этом мире видел лишь однажды, в дружине у коназа Ратибора. И то, оружие не стреляло, по причине отсутствия пороха, или как говорили ратники, «зелья». Сейчас этот пистоль смотрел прямо в грудь молодого человека. Через мгновение на ночной улице прогрохотал выстрел.
Платона отбросило в ближайший куст, грудь, живот, плечи, будто попали под огромный раскалённый пресс. Молодой человек ударился затылком об землю и провалился в черноту.
Он пришёл в себя от сильной боли. Казалось, его разрывают на части, причём, изнутри. В ушах ритмичный грохот. Ни руками, ни ногами пошевелить не удалось, будто и туда, и туда гири повесили. Попробовал открыть глаза. Правый кое-как получилось разлепить. Левый отдавал стреляющей болью. Сквозь красную пелену Платон смог разглядеть, что его, привязанного руками и ногами к длинной палке, куда-то тащат на плечах двое. Спина скребёт по земле, тело то и дело раскачивается в стороны, и каждое движение отдаётся в груди, животе и конечностях. Болело всё. Хотелось лечь, закрыть глаза и тихо и спокойно умереть.
– Куда ж ты, дурной, против храма, – послышалось справа.
Платон скосил глаза. Рядом стоял Осип Волк. Он сопроводил свою тираду мощным пинком под рёбра, и Смирнов снова провалился в спасительную черноту.