– Ну дела… – протянул Платон. – И часто пытаются?
– Да откуда ж мне знать?
– А откуда ты эту историю знаешь?
– Эту сказку я у бывшего хозяина вычитала. Служила у франкского колдуна, ещё по молодости. Он всё наши былины изучал. Говорил, «врага надо знать».
Платон прислушался к себе. После сытной еды в крови бурлила сила, и он решил попробовать. А что, никто же не видит, только Подана, но к ней молодой человек за эти дни привык.
Он подошел к скале. Меч торчал как раз на уровне глаз. Вблизи было видно аккуратную кожаную оплётку рукояти, неярко, матово, блестящую гарду и почти зеркальную полоску лезвия длиной в две ладони. Остальное пряталось в скале.
Там за эти годы всё заржавело, небось, подумал Платон. Вон, в воздухе влага висит. Так что меч скорее отломится, чем вынется. А ещё хорошо бы его нагреть. Расширится, щель раздвинет, тогда как остынет, сразу тащить.
Руки между тем удобно легли, одна на рукоять, другая на гарду. Смирнов не успел дёрнуть, как скала с пушечным грохотом лопнула, и меч остался в его руках. Такой же блестящий, как и видимая часть. Надо же, не заржавел, удивился про себя Платон. От неожиданной тяжести руки его опустились и кончик меча уткнулся в серый камень ущелья. Не затупить бы, непроизвольно испугался он.
– Молодец, – послышался сзади мужской голос. – Мара бы тобой гордилась.
Платон обернулся и увидел здоровенного, на голову выше и в плечах раза в три шире, чернобородого мужчину в блестящем нагруднике, таком же шлеме, грубых кожаных сапогах и с похожим, только чуть шире и короче, мечом в руке. Незнакомец протянул обе руки в его сторону так, что кончик его меча почти уткнулся Платону в живот, и требовательно подёргал свободной левой.
– А теперь отдай его мне, раз уж сам за меня всю работу сделал. А то вон, – и он указал рукой назад.
Там стояли ещё двое, такие же здоровые, но в кожаных нагрудниках. Один держал за шею Подану, второй упирался ей в живот ножом.
Хороший ножик, неожиданно для себя оценил Платон, мне бы такой в лесу. Но потом переключился на более насущные проблемы.
– Отдам – отпустишь? – без малейшего страха спросил он.
Почему-то никакого испуга от ограбления с угрозой жизни не возникло. Наоборот, тело рвалось в бой, и он точно знал, что успеет срубить голову эту гопнику. Правда, в остальных двоих он так уверен не был. Если бы один…
– Меч гони! – в голос крикнул бородач. – Не понял, что ли?
– А отпустишь?
– Ты дурак? Отдашь – убью быстро. Будешь упираться – на куски изрублю. Я – тебя, а они – её. В тебе же кожа да кости.
– Тогда какой мне смысл? – спросил Платон, осторожно присматриваясь к торчащему краю скалы. – Так, глядишь, я тебя порублю.