– Так у вас вера франкская. Для рабов. Видела я такое у немцев.
– Подожди. Франки и немцы, это же разные нации.
– С чего бы? Немцы – те, кто сами с богами говорить разучились, немы стали. Вот за них пасторы и говорят. А франки то, бриты или ещё какие свеи, то едино.
Платон запутался в этом религиозном споре и решил сменить тему. В животе царило животворящее тепло, растекаясь по мышцам силой, голова чуть вскружилась от выпитого кваса. Жизнь уже не казалась настолько ужасной. Он с блаженной улыбкой оглядел площадку.
– А сюда на пикники приезжают? Ну, отдохнуть.
– А кто для чего. Кто и просто отдохнуть, красотой полюбоваться, кто помолиться в тиши. А кто и силушку испытать.
– Силушку? Здесь бои что ли устраивают?
– Зачем? Воины меч выдернуть пытаются. Вон, туда глянь.
Платон посмотрел туда, куда указала рукой Подана и увидел, что в скале, примерно на высоте его роста торчит рукоять меча. Обычная, крестообразная, с маленькими шариками на концах гарды. У Арагорна в фильме, кажется, такой же был, лениво подумал он, а вслух спросил:
– Это кто же его сюда загнал?
– Так Тур же.
– Расскажешь? – Платон не сомневался, что Подана знает историю меча. Казалось, она вообще знает всё и обо всём.
Женщина взяла спутника за руку, подвела к столу из колоды и тяжело опустилась на валун. Платон покорно сел рядом.
– Давно это случилось, ещё когда миром свет правил и боги среди людей жили. Появился на Руси богатырь ярый по прозвищу Тур. Тогда все со всеми дружили и воевать не нужно было, так, иногда прогнать на закат, во тьму тех, кто по кону жить не желал. Да, допрогонялись. Как мир в ночь вошёл, вся нечисть с закатной стороны и полезла.
Она хмыкнула, протёрла мокрое от мелкой водной взвеси, висевшей в воздухе, лицо и продолжила.
– Принесла людям этот меч Мара. И сказала, что имя его Киркелин, и придёт его время позже, а не сейчас. Но Тур, он упёртый был, очень ему хотелось мечом богини помахать. Ну и взял он Киркелин и ушёл с ним в закат. Что там происходило, так никто и не дознался, но только вернулся ярый Тур через полста лет. И молча вбил Киркелин в скалу. А когда спросили его люди, ответил, что, мол, Мара права была, и не время ещё этому мечу.
Она снова вытерлась и на этот раз Платон обратил внимание, что и сам покрыт мелкими водяными каплями с головы до ног. Он встал, по-собачьи встряхнулся и вытер лицо предплечьем. А Подана продолжала.
– Когда тьма в мир пришла, Тура уж не было, на круг ушёл. Другие воины пытались Киркелин выдернуть, только никому пока, как видишь, не удалось. А в мече том, мнится мне, великая сила спрятана.