Он может приказать ей умереть, но так ошарашен, что даже забыл о боли, из-за которой и наорал на «куклу», штатно перестилавшую постель и совсем легонько, но как-то очень неудачно шевельнувшую хозяина.
Они затравленно смотрят друг на друга и ждут, кто первый сорвется и освободит второго от этого бессмысленного мира нормальных людей и киборгов.
Потом он криво улыбается и говорит:
— Знаешь, а такой ты нравишься мне гораздо больше.
Кай не ненавидел людей. Они просто были ему не нужны — кроме одного-единственного человека, которому был не нужен Кай.
И это куда хуже ненависти, которую можно обуздать, перетерпеть, погасить… обратить.
Стоящий рядом Кай внезапно протянул ему пустую ладонь.
— Э? — Стрелок непонимающе посмотрел на киборга, потом повнимательнее пригляделся к его руке — и заметил на коже бледно-розовые пятнышки старых ожогов. — Слушай, ты что, правда хочешь вернуться к прежнему хозяину? К такому хозяину?
Стрелок, стиснув зубы, пришлепнул Каю на ладонь пепельницу и затушил окурок уже в ней. Киборг почти ожидаемо не удержал ее без приказа, пепельница упала и зазвенела по полу, пороша содержимым. Хорошо хоть небьющаяся, металлическая.
— Убирай, — вздохнул Стрелок и вдруг спохватился: а ведь в Центре Кая отформатировали, надеясь, что адаптироваться с нуля ему будет проще. Кай не должен был реагировать на догоревшую до фильтра папиросу — но все-таки протянул руку. Что это — проверка на вшивость? Или попытка извиниться, первый проблеск привязанности, то, что Кай раньше делал для хозяина, а Стрелок спугнул его «неадекватной» реакцией? И как бы отреагировал Кай, если бы Стрелок воспользовался живой пепельницей? Может, это стало бы переломом в их отношениях?
Стрелок понял, что никогда этого не узнает, даже если Кай снова подставит ему ладонь. Потому что он никогда не ткнет окурком в киборга. Потому что, с сигаретой или без, все равно не превратится в прежнего хозяина Кая, как и Кай — в Белку. Новая игра — новые правила, и Каю придется либо принять их, либо… нет, мы еще поборемся!
— Кай, возьми щетку и совок и смети пепел на него. Так ты только руки пачкаешь.
С помощью этих нехитрых приспособлений киборг успешно запачкал не только руки, но и лицо, комбез и пол в радиусе двух метров. Увы, усилия Кая пропали даром: хозяин продолжал медитативно вдыхать и выдыхать дым, одинаково задумчиво глядя на его завихрения и на старания киборга.
Пока Кай был обычным киборгом, к нему относились почти по-человечески. А когда стал очеловечиваться — поспешили от него избавиться. Почему? Разве умный преданный слуга не лучше просто преданного? Вон сколько детей мечтают, чтобы их любимые плюшевые игрушки ожили…