— Скажи мне, а как там Пенни? ― не слышал он меня. ― Что ты с ней сделал? Где она?
— Пенни в Париже.
— Одна?
— На нее таких претендентов, как я, пол-Парижа и вся Северная Пальмира, ― неделикатно сострил я. ― Насколько я знаю, у нее всё по-старому.
— Ну, вот что… Я собрался в Швейцарию, а заодно в Париж. Поэтому и звоню, ― деловито информировал Хэддл. ― Может, увидимся? Мне, правда, в апреле нужно ехать. Ты сказал, в мае поедешь? Получается, опять разъедемся в разные стороны?
Я уточнил, в какие сроки он планирует свою поездку. Даты полностью расходились с моими. Я стал расспрашивать его о Нью-Хэмпшире, об Анне. Он отвечал через пень колоду. У них всё по-старому. А что может измениться? В Бостон он ездить перестал и вообще собирался избавиться от городской квартиры. В Хьюстоне тоже не был уже сто лет. Больше незачем было туда мотаться. Его отец полгода назад скончался от инсульта, уже повторного. Но они с Анной часто ездили в Лос-Анджелес, куда подалась на учебу Екатерина, ее дочь от первого брака. Очень повзрослевшая. Практически уже женщина. Как летит время!.. Дом в Нью-Хэмпшире удалось окончательно привести в порядок. Более идеальных условий для работы не было на свете. Он не вставал из-за рабочего стола. Хотя если бы мог избавиться от обязательств перед издательствами ― пока же слишком «поджимали обстоятельства», ― бросил бы всё к чертовой бабушке и дни напролет проводил бы у воды со спиннингом… Они с Энни не переставали думать обо мне. Последнее время ― всё чаще и чаще, причем не сговариваясь. А что если мне приехать в Нью-Хэмпшир в этом году, спросил Джон, причем на всё лето, если у меня есть возможность вырваться на такой срок. Анна сидела рядом и передавала мне привет.
— Кстати, я забыл тебя поздравить! ― спохватился я. ― Даже там, во Франции слышно о твоих успехах. Здесь, правда, как в подводном царстве…
— Бог с тобой! Какие там успехи! Если разобраться ― много шума из ничего. Ты-то чем занимаешься? Баклуши бьешь? Или прибило к какому-нибудь берегу?
— Бью баклуши, ― ответил я, понимая, что именно это он и хотел услышать.
Сказанное не соответствовало действительности, в Москве я устроился на работу, с более высоким окладом, чем за всю мою бытность во Франции. Полуиностранец, по одежке меня и оценивали. Поначалу выдумывал сюжеты для рекламных тендеров (до отвала насмотревшись рекламы во Франции, не было ничего проще), ― благо время было еще додефолтное, и с наплывом в Москву иностранцев в этой среде соблюдались хоть какие-то правила, ― затем на должности консультанта я отрабатывал оклад в представительстве английского издательского холдинга, промышлявшего, в конечном счете, тем же «оповещением»…