, обвинял Джойса в графомании, в которой настоящие писатели вообще увязают редко, чаще журналисты, решившие, что пора попробовать свои силы на литературном поприще…
Все это, конечно, спорно. Но и упрекать Хэддла в необузданности, а тем более в подражании, Джойсу или еще кому-то, было полнейшей несправедливостью. Это всё равно что разводить правду кипяченой водой, чтобы легче усваивалась. Ведь Хэддл давно уже отстаивал не столько свои взгляды, сколько честь свою. Последней его заботой было то, что могли о нем говорить и думать злопыхатели.
«Задам-ка вам загадку самый бестолковый народ на земле врожденная бестолочь ces avortons7 как говаривал Ф. Селин ces épiciers8 как говаривал Флобер кто эти смердящие жрецы плутоновой науки не способные понять что от них разит смрадом разложения но по-прежнему наготове только свистни броситься потрошить любую падаль потому что всякая бездарность возводящая в культ толпу и молящаяся на пластмассовых божков массовой культуры это религия конца света таков закон жизни дай им волю эти жрецы разнесут в пух и прах не только всю мировую литературу Толстого Чехова того же Джойса и прочая но и перережут на жертвеннике друг друга кто это конечно критики ах черт бы их всех побрал как мало места как стало душно нормальному человеку…»
Джона упрекали в болезненном преклонении перед «полинявшей эстетикой прошлого века», в том, что он завяз в трясине псевдонаучной, отжившей свой век философии Уолта Уитмена и всей прихлестывающей за ним, непричесанной братии трансценденталистов, рядившихся в натуралистов. С их утопическими призывами к «трансцендентному слиянию с природой-матушкой». С их отказом платить налоги государству-кровососу, которым правят выскочки и бездари. С их истошными проклятиями в адрес материализма, который никогда не сможет-де подменить собой базовые нужды человека разумного. С их призывами ― столь же обоснованными, как и безответственными, ― к воплощению себя в self-reliance. Довольствуйся, мол, тем, что есть! Будь самодостаточен. Ведь у тебя есть больше, чем тебе может присниться!..
Нападки на Хэддла едва не обернулись обвинениями в намерении создать новую «загородную» секту. Основаниями для них послужил тот факт, что Хэддл поселился как раз близ Конкорда (в унаследованном от бабушки доме), где некогда жил сам основатель всей этой «идеологической пирамиды», Генри-Дэвид Торроу, а еще больше то обстоятельство, ставшее общеизвестным, что он принимал у себя знаменитостей (редко из писательской среды), разделявших его радикализм или просто сочувствовавших его донкихотству.