Болезненно переживавший инцидент с козлом Ястребилов всё же заметил, что на полковника эта история не произвела ни малейшего впечатления, он просто не обратил на неё внимания и лишь мельком посмотрел в сторону старой Сюргуль.
— Пойди-ка, Яков Григорьевич, сам, — сказал полковник, — возьми с собой солдата, пусть отведет козла. Посмотришь, нет ли там у вашей Сюргуль ещё гостей, и приходи.
— С Олей отведём, — отозвался Кайманов. — Кстати, у меня с Сюргуль разговор есть.
Ольга уже направлялась с послушно бежавшим Борькой к воротам комендатуры, Кайманов пошёл вслед за нею. Капитан решил воспользоваться его отсутствием, чтобы продемонстрировать полковнику заготовленный номер программы.
Едва они с Артамоновым вошли в канцелярию, раздался стук в дверь и через порог шагнул бравый туркмен с орлиным взглядом, молодцеватой выправкой. Живописный чекмень ловко сидел на нём, подчёркивая линии стройной и сильной фигуры. На голове белая папаха-тельпек, на груди крест-накрест два охотничьих патронташа.
Охотник шагнул к полковнику, приложил темную, вывернутую ладонью вперед руку к белоснежной папахе, выпучил глаза и с сильным акцентом рявкнул что было духу:
— Товарищ полковник! Дружинник Чары Myрад прибыл за получением приказа на охрану границы!
— Хорошо, Чары Мурад, хорошо, — с удовлетворением отозвался Ястребилов. — Как себя чувствуешь, дорогой Чары Мурад?
— Хорошо себя чувствую, товарищ капитан!
— Машкала кургум ми? Здорова ли семья?
— Машкала кургум якши, товарищ капитан.
— Обедал ли товарищ Чары Мурад? Всё ли у тебя в порядке?
— Обедал, товарищ капитан, всё у меня в порядке.
— Ну иди, дорогой товарищ Чары Мурад. Хорошенько охраняй свой объект!
— Так точно, товарищ капитан, хорошо буду охранять свой объект!
Чары Мурад грозно посмотрел на полковника, надвинул на брови белую папаху, повернулся налево кругом и, со стуком вгоняя в пол каблуки сапог (не местных чарыков, а сапог), прямо из-под благословения капитана Ястребилова отправился охранять свой объект.
— Каков орёл, а? Золото, не дружинник! — воскликнул капитан. — Кузнец из соседнего аула, голыми руками подковы гнёт… Я только прибыл в комендатуру, Мурад тут же пришёл, просит: «Разрешите принять участие в охране границы». Спрашиваю у председателя поссовета: «Кто такой?» А он: «О! — говорит, — Чары Мурад такой дружинник, за одну ночь десять нарушителей поймает».
— Десять, говоришь? — переспросил полковник. — Ну ладно, ладно… Что стараешься, это хорошо…
Он доверительно коснулся пальцами руки Ястребилова.
— Пока нет никого, расскажу тебе притчу… Был у меня знакомый… Как его?.. Забыл фамилию! Ладно, неважно. Так он, стервец, до того любил начальству пыль в глаза пускать — мёдом не корми. Все у него дураки, он один умный. Так пустобрёхом и звали.