— Ай, Ёшка, — со вздохом ответил Али-ага. — Ты спросил, когда увидел меня: «Почему такой печальный яш-улы Али-ага?» Я тебе ответил: бандиты Аббаса-Кули схватили в песках на Ташаузской дороге четырёх женщин… Ай, Гюльджан, Гюльджан, внучка моя, — снова запричитал старый Али. — Зачем отпустил тебя с Фатиме в Ташауз? Что, если эти проклятые выродки схватят мою девочку, как схватили дочку Хейдара Дурсун?..
Горестно причитая, старик закрыл глаза, раскачиваясь из стороны в сторону. В сумраке сеновала лицо его казалось темнее обычного. Пряно пахло свежим сеном. Тонкие, как спицы, лучи солнца пробивались сквозь щели в дощатых стенах. Уже чувствовалась подступавшая и сюда дневная жара.
Кайманов не мешал старому Али горевать вслух, чувствуя некоторое смущение. Нетрудно было додумать то, что не сказал ему старик. Угрозы Аббаса-Кули Хейдару — не шутка. Бандит взял заложников. Для острастки, вздумай Хейдар что-нибудь предпринять, Аббас-Кули тут же зарежет Дурсун — мать двоих детей, ещё и позаботится, чтобы об этом узнало как можно больше народу. Наконец Яков прервал причитания старика.
— Не надо так горевать, яш-улы, — мягко сказал он. — Для того и пришёл к тебе, чтобы посоветоваться, как лучше поймать этих бандитов, чтоб спокойно люди ходили по нашей земле и в горах, и через пески в Хиву и Ташауз. Скажи лучше, где этого Хейдара найти? Думаю, что сумею его уговорить.
— Откуда я знаю, Ёшка? Говорят, Хейдар на текинском базаре табаком торгует.
— Скажи лучше — терьяком, — поправил его Кайманов. — Терьяк раз в двадцать дороже будет.
— За руку его не держал, сказать не могу, — возразил Али-ага.
— Болды, яш-улы, — сказал Яков, — если чувствуешь себя хорошо, прошу тебя, пойдём со мной в город, поможешь найти Хейдара Махмуд-ага.
— Конечно, поедём, Ёшка. Как скажешь, так и поедём. Надо ехать!
— Я его только издали видел, когда он свататься к нашей Сюргуль приходил.
Али-ага с сомнением покачал головой.
— Что же он на старости лет хочет вторую жену взять? — спросил он. — Зачем ему? Надо свою Патьму искать…
— Яш-улы, хочу у тебя ещё спросить, — сказал Яков. — Вспомни, дорогой, слышал ты за кордоном имя купца Клычхана? Сижу и думаю: «Почему сразу три человека с той стороны сошлись возле нашей комендатуры? Сюргуль рядом живёт. Хейдар пришёл. А тут и Клычхан появился. А? В тот день ещё как раз Сюргуль загнала на крышу кибитки своего козла. Вот он там и орал, „дождь звал“». Очень много совпадений получается, яш-улы…
— Это правильно, — закивал головой Али-ага, — гейч кричит, дождь обязательно будет. Так Аббас-Кули Хейдару приказал. А тот пришёл от него Сюргуль привет передать. Боится она, кровников. Аббас-Кули и Сюргуль к рукам прибрал… А Клыч-хана я не знаю, Ёшка, не помню, ни от кого не слыхал… Моя голова устала, Ёшка, джан, пускай твоя думает. Она у тебя молодая, а я уже не могу.