У обоих объектов остались замаскированные секреты — на случай, если немцам вздумается устроить проверку или послать смену.
Всё было выполнено быстро и без помех. Настолько быстро, что Яков успел вернуться к началу операции.
Клычхан не соврал. Трудно было переоценить помощь, оказанную им, но Яков всё же сомневался: слишком уж не вязался внешний облик курда с той ролью, которую он играл. Интуиция — не доказательство, но именно интуиция подсказывала Якову, что здесь что-то не так. Размышления о Клычхане не давали ему покоя ночью во время рейда. Клычхан занимал все его мысли и сейчас, когда он в последние минуты перед переходом лежал под верандой сопредельного погранпоста.
Луна всё больше клонилась к закату. Наступала та предрассветная пора, когда ночь, теряя свою силу, стремится всё укрыть покрывалами испарений, и темнота от этого становится как будто ещё гуще.
Яков чувствовал коленями холод камней, на которых лежал, слышал, как шагают по веранде и вдоль стен поста двое часовых. Донесся телефонный звонок. Низкий голос, очевидно дежурного, ответил: «Всё в порядке, никаких изменений нет». Раздался шум грузовой автомашины, из кузова стали прыгать солдаты. Яков насчитал шестнадцать человек. Шум мотора больше не был слышен, значит, машина обратно не пошла — охрану поста усилили.
Старшина Галиев лежал в нескольких десятках метров от Якова, за ним, ближе к расположению наших частей, — капитан Ястребилов. Такая цепочка была организована для того, чтобы передавать начальнику войск донесения Кайманова.
Чувствуя, что от неудобного положения затекла нога, Яков пошевелился, зацепил какой-то камень. Камень отлетел в сторону, казалось, громом разорвал тишину.
Часовой, услышав шум, подошел к перилам. Стоило ему опустить взгляд, он увидел бы Кайманова, лежащего под верандой в густой тени. Но часовой всматривался в сторону сопредельной территории. До пяти утра оставалось десять минут.
Выждав, когда часовой ушел с веранды, Яков, сдерживая дыхание, подполз к Галиеву.
— Передай по цепи: части регулярной армии подтянуты к линии границы на нашем участке до батальона, на посту кроме обычного гарнизона взвод солдат. Из центра их запрашивают, как обстановка.
Так же осторожно, бесшумно Кайманов вернулся на свое место. На заре все звуки разносятся в росистом воздухе особенно далеко. Посвист сычей, шелест травы, далёкий цокот козьих копыт — всё это было сейчас полно особого смысла. Хотя ни один посторонний звук не нарушил обычную предутреннюю тишину, Яков знал: множество людей и машин здесь, рядом. Ещё несколько мгновений, и все это двинется вперёд…