— Слушайте! Чем вы там заняты? Где полковник Артамонов? Почему я до вас никак не дозвонюсь? Кто говорит? Капитан Ястребилов говорит!..
Андрей ответил, что заняты они с Каймановым охраной государственной границы, а если конкретнее — проведением операции, и что полковник Артамонов не докладывает о себе заместителю коменданта Даугана.
— Я с вами серьёзно говорю, — оборвал Самохина Ястребилов. — Передайте полковнику Артамонову, что к нам в закордонную комендатуру обратились гражданские и военные власти. В пограничной зоне бесчинствует банда, вызывает волнения. Найден исколотый штыками, заметьте русского образца, иранский военнослужащий, вырезана семья скотовладельца. Банда ведёт бой с иранской ротой частей охраны порядка. Мною приняты меры: на ликвидацию банды послан взвод пограничников. Положение угрожающее. Выезжайте с резервной заставой в район аула Старые Чинары. Всё!
Ястребилов говорил так, как будто передавал текст заранее написанной телефонограммы. Зная его стремление преувеличивать опасность, Самохин не очень-то поверил, что создалось угрожающее положение и к Ястребилову обратились «гражданские власти». За кордоном сейчас дислоцировались не только пограничники отряда полковника Артамонова, но и регулярные части Красной Армии. Но тем не менее, если с бандой ведет бой иранская рота охраны порядка, да к тому же иранский военнослужащий исколот русскими штыками, — дело пахнет политической провокацией.
— Выезжаем немедленно с резервной заставой, — сказал Андрей.
Кайманов вызвал дежурного, приказал объявить тревогу.
…У Старых Чинар, когда Кайманов и Самохин приехали туда со всеми оказавшимися в наличии бойцами, военные действия уже закончились, осталось лишь оцепление из числа иранских солдат, да группами собирались жители аула. Самохин понял: не было необходимости гнать машины с Даугана, вызывать резервную заставу, но коменданту Ястребилову, очевидно, было не всё равно, кто будет участвовать в ликвидации банды.
В ответ на официальный рапорт Кайманова о прибытии он только и сказал: «Могли бы и раньше…»
В чём-то комендант был, конечно, прав: аул носил следы настоящего боя. Видны были следы взрывов гранат, оспины от пуль на стенах глинобитных кибиток. В тени чинар стояли санитарные повозки, с повозок доносились стоны раненых. Вдоль дувала лежали убитые, накрытые домоткаными холстами.
Кайманов слегка присвистнул:
— Да тут и правда целая война была!
— Ещё и какая, — несколько смягчившись от признания значительности событий, в которых он участвовал, подтвердил Ястребилов. — Рота иранских солдат охраны с вечера блокировала бандитов, заперла их в ауле. А главарь банды с десятком головорезов выскользнул из окружения, а потом ударил с тыла по этой роте. Прорвались и ушли, как их и не было. Когда мы подошли, уже всё закончилось, только убитых да раненых помогли подобрать. Одного пленного взяли, сидит взаперти, только ни слова не добьёшься.