— Джан Ашир! — обратился Самохин к продавцу угля. — Смотрю я на тебя, всё-таки носишь ты свою ай-дога?
— Так, начальник, так, ношу, — подтвердил Ашир. — Хорошая ай-дога, целый мешок угля за неё отдал.
— А ведь обманул тебя мулла. Негодную дал ай-дога.
— Пропал мешок угля, — вставил Кайманов.
— Не-е-ет, мулла не обманет.
— Ну хорошо, если уважаемые господа, — Андрей сделал жест в сторону Фаратхана, — не против, давай проверим, кто из нас прав. В этом деле я тоже кое-что понимаю…
Кайманов, начиная догадываться, куда клонит Андрей, только головой покачал, но перевёл всё точно. Сейчас уже ни остановить замполита, ни изменить что-либо в его решении он не мог.
Андрей достал из нагрудного кармана гимнастёрки карандаш, открыл планшет, вырвал из тетради двойной лист бумаги, сделал такое сосредоточенное лицо, как будто отрешился от всего мира, затем поднял глаза к небу, провёл по лицу ладонями, словно совершал намаз, медленно стал писать справа налево какие-то крючки и закорючки, напоминающие арабскую вязь. Некоторые из окружающих стали повторять его молитвенный жест, все без исключения с интересом следили, что последует дальше.
Снова и снова Андрей проводил ладонями от висков к подбородку, поднимал к небу углублённый в себя взгляд, пока не написал несколько строк замысловатых вензелей, запятых и двойных точек.
— Господин Фаратхан, — сказал Андрей, — у вас, наверное, найдётся хорошее ружьё. Если будем стрелять из нашей винтовки, люди не поверят, скажут: «Вложил холостой патрон».
Хозяин дома приказал принести ружьё. Это была старинная длинноствольная шомполка, по-местному — харли.
— Ты не смотри, Андрей Петрович, — предупредил Яков, — что харли чуть ли не кремневка. Слово «хыр» по-курдски означает нарезы. Хороший стрелок за сто метров в пятак попадает.
Видно было, что Кайманов тревожится, но заметил это лишь Андрей. Вмешиваться сейчас в затею Самохина значило бы подорвать авторитет зелёных фуражек. Яков не вмешивался. Все с интересом наблюдали за приготовлениями. Один из сыновей Фаратхана тщательно зарядил ружьё. Сначала засыпал порох, потом забил пыж, дослал в ствол шомполом нулю и заткнул ее вторым пыжом, аккуратно вырезанным из пробки.
— Господин Фаратхан, — спросил Самохин, — покажите, пожалуйста, где можно стрелять?
— За домом — гора, против горы, пожалуйста, стреляйте, — ответил немало заинтересованный Фаратхан.
Андрей попросил кусок шпагата, с помощью Кайманова продел его по верхнему краю бумажки вдоль сгиба листков, приложил бумажку с «молитвой» к груди, концы шпагата перебросил через плечи за спину, сам стал между деревьями с невозмутимым видом шагах в пятнадцати от остальных.